И Лиза сама спустила с него штаны, после чего расстегнула свои джинсы и повернулась к Евгению спиной.

— Я не буду тебя трахать, как какой-то пёс на выгуле, — аж обидно стало.

— Почему нет? Тебе ведь этого хочется.

— Нет, Лиза. Мне не этого хочется, — и, подхватив ее под мышки, вытащил из сапог, затем усадил на верстак, — вот теперь их можно снять, — стянул с нее джинсы вместе с трусиками.

Когда Соколов опустился на колени, когда коснулся губами внутренней части бедра, Лиза точно окаменела. Щеки тем временем вспыхнули от стыда, но взгляд отвести от Евгения не смогла. А он целовал все настойчивее, потом начал ласкать языком, проникая им внутрь, играя, убивая остатки гордости. Да, вчера она сама пришла к нему, уверенная в том, что с этим мужчиной возможен лишь разовый секс, всё же остальное давно пережито. Лиза накрыла рукой его голову, ощутила его движения. Спустя пару секунд она уже прерывисто дышала, виляла бедрами и мечтала о том, чтобы он довел дело до конца, а не бросил на полпути, как раньше. Но он не собирался останавливаться, Лиза должна понять, прочувствовать главное, что теперь между ними всё будет иначе. И когда она выгнулась, когда сорвалась на стон, а Соколов вспомнил, какая она нереальная на вкус, вот тогда поспешил подняться и взять свою беглянку. Верстак бился краем о стену, с него сыпались на пол отвертки и саморезы, в помещении стало не просто тепло, а жарко, окна запотели. Лиза вздрагивала всем телом от каждого его толчка, Евгений же смотрел, как подпрыгивает ее грудь, любовался влажной кожей, мерцающей в тусклом свете, припухшими накусанными губами. Она всегда покусывает губы во время секса. Соколов настолько увлекся, настолько забылся, что чуть не кончил в нее, на этот раз первой опомнилась Лиза — она отползла назад, затем обхватила член рукой и так сжала, что Евгений впервые в жизни ощутил воистину мучительный оргазм, после которого в теле вообще не осталось сил, аж голова пошла кругом. Но времени не передышку у Соколова не было, пришлось в спешном порядке не дать Лизе сбежать как в прошлую ночь.

— Подожди, — забрал у нее из рук джинсы, кофту, — не уходи.

— Это был последний раз, — а глаза заблестели.

— Я в этом неуверен, — и поцеловал ее в щеку.

— Зато я уверена.

На что он поднял руки вверх и отошел в сторону. Лучше не спорить, не напирать. Ему тоже предстоит научиться общаться с ней по-другому. И Лиза ушла, а Соколов взялся за дрова. Его в свое время дед научил правильно собирать поленницу, да и не только этому научил. Дед, когда понял, что внук тянется ко всему новому, начал приобщать к хозяйству. И поскольку Николай Афанасьевич был одним из лучших печников в округе, то уже в пятнадцать лет Евгений сложил свою первую печь. Лиза еще многого о нем не знает, она привыкла видеть в нем начальника, который, то сидит за большим столом в офисе, то разъезжает на личном авто по встречам, то заседает в ресторанах, потому что готовить самому — не царское это дело. Но когда-то Соколов был другим. Однако, жизнь штука такая, она меняет людей, подстраивает под реалии времени. А большие деньги отключают все принципы нравственности и морали.

За полтора часа управился, теперь вдоль стены стояла ровная поленница, уложенная так, что дерево не будет сыреть и портиться.

А вернувшись в дом, хотел уже поиграть с Пашей, но тут в гостиную пожаловал Семен Аркадьевич и почти шепотом позвал Евгения обратно на улицу.

— Идем-ка, поговорить надо, — поманил за собой.

— А как зе поиглать? — захлопал глазами расстроенный Паша. — Я узе иглуски плиготовил. Вот, — указал на целый автопарк на ковре.

— Дядя с тобой обязательно поиграет, — улыбнулся дедушка, — но сначала я ему кое-что важное скажу. Ладно?

— Ладно, только не долго.

— Договорились.

У Соколова в свою очередь сработало предчувствие. Хорошего отец Лизы ему явно не скажет.

Когда двое покинули дом, Семен достал из кармана пачку сигарет, вытянул одну сигарету.

— Будешь? — кивнул на пачку.

— Не курю, — после чего поспешил исправиться, — наверно.

— Объясни мне вот что, — и закурил, — какого Лешего моя дочь вернулась из сарая вся в слезах?

И что ему ответить? Что не знает? Даже не догадывается? Хотя и знает, и догадывается.

Глядя на потерянного Соколова, Семен хитро улыбнулся, выпустил дым, а через пару секунд достал из-за пазухи мобильный телефон:

— Держи, — и сунул Евгению в руки, — звони своим, говори, где ты и пусть они тебя забирают к чертовой матери.

— Так, у вас есть связь? — вытаращился на него.

— Есть. Причем уже два года. Меня Лиза попросила не говорить тебе. Она как поняла, кто ты и что нихрена не помнишь, так покой потеряла. А теперь опять плакать начала, ходит вся на нервах. Короче, ты бес хитрый, но меня не проведешь. По глазам вижу, что память вернулась.

— Вернулась, — сложил руки на груди, — и что дальше?

— А то. Тебе пора домой.

— Здесь мой ребенок.

— Твой ребенок? — искренне развеселился. — Нет, мужик, здесь твоих детей нет. Лизкин сын — да, мой внук — да, твоих — нет. И ей ты не нужен. У тебя была возможность, которую ты просрал. И вот еще, Лизе я ничего не скажу, тебе тоже не советую. Ее нервная система и так на пределе, одно неловкое слово и срыва не избежать, а Пашке нужна здоровая спокойная мать. Или ты уже успел ей рассказать?

— Нет, — а желваки на скулах заходили ходуном.

— Отошли семье весточку, что жив, почти здоров и скоро будешь дома. А еще я тут узнал от своих знакомых, скорее всего пилот тоже остался жив. В день крушения местные охотники в нескольких сотнях метров от того озера, куда рухнул вертолет, наткнулись на мужика, тот был поломанный весь, но живой. Они его в больницу отвезли, так и лежит там. Говорят, в коме. Личность пока не установили, к нему ментов не пускают.

— Спасибо за информацию, — убрал телефон в карман.

— На здоровье. С водосточкой можешь не помогать, сам справлюсь.

— Я же сказал, что помогу, значит, помогу, — огрызнулся.

— Ну, как хочешь, — и отправился в сарай за лестницей.

А Соколов облокотился на перила, схватился за голову. Лизу доводить он никак не хотел и не хочет, просто всё очень хреново… В этот момент за его спиной раздался стук, это Паша стучал в окно, когда же Евгений обернулся, то ощутил резкую нехватку воздуха от приступа гнева. Это его сын! Его! Да, он не хотел детей тогда, и Лиза об этом знала, но, слава богу, не послушалась и не сделала аборт. В конце концов, все ошибаются. А сейчас сама судьба дала ему шанс исправить ошибки прошлого.

— Иду, — помахал ему, — иду…

Как у него получится разрулить всю эту ситуацию, пока неясно, но он придумает. И Лиза поймет, что ему можно доверять.