– А бедуины какого цвета? – не удержалась от вопроса Аскеза, слушая с распахнутыми до максимума глазами.

– Скорей жёлтые, – стал припоминать рассказчик. – С синевой… И ездят на верблюдах. Хотя и у них есть огромные города и уникальные архитектурные памятники в виде гигантских пирамид.

Ну и быстренько выложил известный ему по школьному курсу истории объём знаний о египетских пирамидах, фараонах, Сфинксе и древних несметных сокровищах.

Искать сокровища и даже просто слушать о них представители цивилизации Долроджи не просто любили, а обожали. Поэтому вкушали вожделенное блюдо с отвисшими челюстями. И даже у великого академика сомнений не возникло в том, что Египет и всё, что с ним связано, – это как минимум несколько звёздных систем, заселённых строителями пирамид и путешествующими на верблюдах бедуинами.

И только чудом следящая за временем Мураши оборвала затянувшийся рассказ недовольным ворчанием:

– У тебя осталось пять минут рассказать о мирах обитания русских.

А тут было ещё проще. Фактически каждый географический уникальный район Советского Союза получил в представлении офицера статус планеты. И он бегло стал перечислять об особенностях средней полосы, Крыма, Урала, Енисея, Байкала и той же Чукотки. Только теперь уже и сам внимательно следил за временем. И когда наступила пора двухчасового целебного сна, мягко напомнил:

– Уважаемые, несказанно рад был пообщаться и с удовольствием пообщаюсь ещё, но сейчас у меня по расписанию сон. Не хочется нарушать режим дня, и так проспал три часа личного времени. Поэтому не обессудьте…

– Да, да, мы уже уходим! – вскочил на ноги академик Серов. Но замер на месте, вспомнив, что не один в гостях, и попытался протянуть даме руку с извинениями: – Конечно же, после вас, фрейлейн!

И та неожиданно проявила воспитание. С улыбкой оперлась на сухонькую ручку Геннадия Ивановича, которую могла переломать одним ударом, и величественно удалилась. Хотя взглядом напоследок сильно поцарапала ауру Светозарова. Словно предупреждала: «Новую информацию мы получили, пока над ней подумаем, но ты тут не расслабляйся!..»

«Как же! Расслабишься с вами! – мысленно возмущался Пётр, перебираясь на кровать. – Теперь бы не помешало мне самому проанализировать услышанное от академика да связать это всё с нашими древними легендами. Надо ведь будет обосновать, почему меня, русского, спонтанным переходом закинуло именно сюда. Самая сомнительная часть моей легенды… Просчитаюсь хоть в чём-то – всему остальному не поверят…»

К сожалению, соблюдать режим дня вознамерился не только он. Коварный пояс вновь озадачил лёгким уколом, и уже через минуту, как сознание ни боролось с сонливостью, организм провалился в оздоровительный сон.

За отрезком в два часа, окончившимся очередным вводом пробуждающих лекарств, последовал огромный всплеск аппетита. И второй обед не показался чрезмерным. Скорей Петру даже не хватило, и он бы потребовал добавки, но не успел это сделать. Послышался издевающийся голос генерала Жавена:

– Ну ты и жрать мастак, Пришелец! За один раз слопал то, что тебе прежде на месяц хватало. Тут к тебе в гости академик Серов просится, примешь?

– Нет! – пришлось заявить категорично, хотя поболтать со стариком землянин в иной ситуации ни за что не отказался бы. – У меня слишком много дел в Интернете.

– Ну как знаешь, терминал тебе включат точно по времени…

Включили. Первые же попытки выйти тотчас в открытую сеть показали огромное наличие фильтров, блоки предварительной цензуры и следы деятельности целой группы специалистов, контролирующих каждое написанное слово. В результате любое отправленное во всемирную сеть сообщение, модерировалось, видоизменялось, по сути, чуть ли не на сто процентов, обвешивалось «прилипалами» и «троянами» и только после этого отправлялось в путь.

Но ожидать чего-либо другого узнику было бы бессмысленно. И так данные поблажки для него выглядели нереальными в своей щедрости. А то, что придётся изгаляться, мудрить и обманывать, он предвидел заранее. И даже для подобных случаев у него имелись отличные заготовки, на которые рано или поздно соратники просто обязаны отреагировать.

Следовало лишь запастись терпением и действовать согласно инструкциям, самим себе и составленным.

Но день шёл за днём, а никакого явного проблеска надежды на возможный побег не проскакивало. Бомбардировка многочисленными сообщениями всеобщей почты подействовала. Соратники откликнулись, дали знать, что они поняли о сути беды своего лидера, но дальнейшая «переписка» и «обмен информацией» грозились затянуться на месяцы. Потому что каждый намёк на место своего содержания приходилось вуалировать под такой грудой никчемной, отвлекающей информации, что впору было осатанеть от собственного бессилия. Но иначе никак не получалось, фильтры и цензура вычищали всё ценное и важное из переписки.

Из остальных новостей, происходящих вокруг узника, следовало отметить лишь ввод в эксплуатацию Могильщика, который теперь находился сразу за шторами, и ежедневные визиты академика Серова. Старик, видимо, трудился над новой монографией с логичным названием «Новые галактики». Как-то воздействовать на робота не получалось даже в теории: будь Светозаров даже наилучшим хакером всех времён и цивилизаций, ни единой ниточкой связи он не смог бы дотянуться до бездушного стального устройства.

А вот с Геннадием Ивановичем отношения сложились чуть ли не родственные. Доверие и сочувствие с его стороны буквально зашкаливали. Чувствовалось, что он категорически против заточения такой личности, а когда он присматривался к заживающим шрамам на запястьях своего кумира, то порой слёзы у него на глаза наворачивались. Наверное, попроси его землянин пронести оружие в тюрьму, старик тотчас бы постарался это сделать. Невзирая на слежку, обыски и сканирование. Но даже задумываться о таком Пётр не стал. А вот несколько иной вариант возможной помощи замыслил. Потому что появились для этого некоторые возможности.

На шестые сутки знакомства академик добился разрешения пользоваться узнику бумагой и цветными грифелями. Потому что тот усиленно делал вид, что рисовать курсором на экране у него совершенно не получается. В особом департаменте наверняка похмыкали над наивностью учёного, но неожиданно обеспечили всем требуемым. И после этого несколько дней прошло в интенсивных творческих потугах: Светозаров какие только галактики не вырисовывал. Начиная от спиральных и заканчивая линзовидными или веретенообразными. Благо в своё время насмотрелся на снимки, сделанные мощнейшими телескопами, и заучил морфологическую классификацию галактик Эдмона Хаббла. Потому мог неделями рисовать и обсуждать вселенные вполне профессионально. Да и первые высказывания местных астрономов полностью подтверждали передаваемые данные. А значит, узнику верили беспрекословно.

О своей просьбе Пётр сообщил не сразу. Просто для начала вёл чисто отвлечённые разговоры о творящихся на свободе событиях. Причём спрашивал вполне деликатно лишь о настроениях народа, погоде да всеобщих политических преобразованиях. Глупо, конечно, интересоваться таким, если имеешь прямой доступ почти ко всем новостным каналам, но важен был сам процесс, начавшаяся подготовка к самому главному.