– Мама, дядя Лазар сказал, что я Титан. Это такой сильный великан. Я всю дорогу держал бидоны и не давал им упасть. Мама, пойдем покушаем немножечко. На кухне что-то варят, я нюхал. Я нюхал еще от ворот. Пойдем скорее, а то нам не достанется.

Сквозь шум в ушах детский голосок пробивался с трудом. Софа смотрела на сына и не понимала ни слова.

Ужасно было, что алмазы пропали, но еще ужаснее то, что они нашлись.

Через три дня Софа с ребенком вернулись в Питер. Она так и не решила, что делать. Может быть, просто отдать камни Генриху и согласиться со всеми обвинениями? Но что-то в Софе восставало против этого. Что-то не укладывалось в тот простой сценарий кражи, который сложился в результате.

Станко был умен, и, если решился на авантюру, не подставился бы так глупо. Но дело даже не в этом. Нет! Вообще не в этом! А в том, что такой человек не мог украсть. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» – всплыла в памяти Софии странная фраза.

То, что она знала о Станко, вопреки всему говорило ей, что он невиновен. Это невозможно доказать, тем более теперь, но это так.

Сначала Софа решила рассказать все Ниночке. Самая рассудительная, всегда понимающая и сочувствующая, Ниночка могла помочь. Хотя бы советом. Софа уже почти сделала это, но в последний момент ужаснулась, что хотела открыться дочери того, кого считает убийцей мужа. Тогда кому? Остается Руфа. Она может помочь, с ней было бы легче придумать, как выпутаться из этого кошмара. Но мать ненавидела Станко. Она станет орать, что так и знала, а может, даже обрадуется, что зять оказался преступником и поплатился за это своей жизнью.

Софа чувствовала себя загнанной в угол. Но сдаваться без боя было не в ее натуре.

Она поехала к матери, уверенная, что попадет под ураганный огонь обвинений.

И ошиблась. Руфа могла беситься, орать и чудить, но когда речь заходила о жизни близких людей, она становилась как скала. А то, что речь идет именно о жизни дочери и внука, она поняла сразу.

Руфа долго молчала после услышанного, и Софа уже стала бояться, что мать просто впала в анабиоз. Потом Руфа вдруг притянула к себе дочь и прижала к себе. Крепко, как в детстве, когда девочку сильно обижали. Софа настолько не ожидала такой реакции, что громко разрыдалась. Они плакали вместе, две женщины, две матери. Самые родные друг другу в этот горький час.

Они проговорили всю ночь. Игорек по обыкновению уснул в соседней комнате в куче игрушек, купленных заботливой бабушкой. Они перенесли малыша на кровать и снова сели думать и рядить.

Руфа как всегда говорила безапелляционно. Она ни минуты не сомневалась, что Станко ни при каких обстоятельствах сделать этого не мог. Возможно, он вообще не знал, что камни у него. Его подставили. Использовали втемную, чтобы вывезти алмазы из страны. А когда хотели изъять камни, Станко все понял, отказался участвовать в преступлении, и его убили.

И сделать все это мог только один человек. Генрих Корц. А раз так, нельзя просто пойти и вернуть эти проклятые алмазы. Генрих сразу догадается, что Софа все знает. Уже догадался вообще-то. Доказательств его причастности к убийству нет ни одного. Наши правоохранительные органы этим делом не занимались. Скорее всего из Черногории тоже запроса не будет. Вроде бы опасность Генриху не грозит. Но есть Софа. А если он решит, что племянница может не захотеть молчать? Даже получив камни обратно, Генрих всегда будет помнить, что убил за них человека. И Софа тоже будет помнить об этом всегда, а значит будет для него источником опасности. Корц не тот человек, который ждет нападения. Он всегда нападает первым.

Алмазы можно вернуть только в обмен на гарантии безопасности для Софы и ребенка. Какие? Да хоть расписка, которую они положат в банковскую ячейку для сохранности!

Руфа была весьма убедительна, и Софа согласилась на этот вариант.

После возвращения она с дядей не виделась. Не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Он знал, что Софа в Питере, но на связь тоже не выходил. Ниночка позвонила сразу, утешала и расспрашивала. Софа старалась быть осторожной, ничего лишнего не сказала, но в голосе все равно чувствовалась фальшь. Ниночка была огорчена, но углубляться не стала. Она всегда была очень тактичной, ее сестренка.

Наконец Софа собралась с силами и отправила дяде СМС с предложением встретиться. Генрих ответил, что на этой неделе очень занят. И добавил: «Надеюсь, ничего серьезного?»

Софа просто задохнулась от такого цинизма и в бешенстве написала: «Я все знаю. Камни верну только в обмен на письменную гарантию безопасности. Иначе – полиция!»

Она ждала немедленного ответа. Но Генрих молчал. Софа позвонила матери, и та решительно заявила, что завтра они пойдут к дяде вместе.

Но они не успели. Корц действительно всегда нападал первым.

В этот же день из детского сада пропал Игорь, а Софе по телефону незнакомый низкий голос сказал, что любая попытка привлечь милицию станет для ребенка приговором. Нервничать не надо. Надо просто вернуть камешки. Завтра. Ей позвонят.

Даже в шоковом состоянии Софа сообразила, что на этот раз Руфе ничего говорить не надо. Она все сделает сама. Отдаст камни, а потом убьет Генриха. И сделает это прямо сейчас. Софа запихала пакетик с алмазами в карман, села в машину и поехала к дяде на работу. На месте его не было. Девушка на ресепшен сказала, что Генрих Исаакович приболел, к сожалению, и сегодня не приедет. Все больше безумея, Софа помчалась на Садовую, но Генриха не было и там. Домработница ответила по домофону, что сама ничего не знает, и предположила, что хозяин может быть на даче, раз заболел.

Путь до дачи Софа преодолела, почти не помня себя. Собираясь убить Генриха, она даже не подумала об орудии убийства и вспомнила о нем, только остановившись перед воротами дачи. Ее целенаправленного движения это не замедлило. Она задушит дядю голыми руками. Софа пробежала по дорожке, ворвалась в дом и с разбегу наткнулась на Марка, который спешил ей навстречу.

– Где он?

Соня не орала, а просто рычала, как зверь.

– Соня, что случилось? Господи, подожди!

Марк поймал ее, рвущуюся к лестнице, и крепко сжал, пытаясь остановить. Она не давалась, но Марк был очень силен, и даже бешенство, придававшее недюжинные силы, не помогло ей вырваться. Она билась, как зверь в капкане, но Марк все же усадил ее на диван и, не отпуская, сел рядом.

– Сонечка, милая, что случилось?

– Пусти, я все равно убью его! Мразь! Убийца! Ему мало Станко? Он хочет Игоря? Игоря?!

– Да подожди ты, Соня! Приди в себя! Сонечка! Что случилась?

Марк взывал к ее разуму, но напрасно. Софа рыдала, билась, но сказать ничего не могла, шаря вокруг невидящими глазами. Марк был испуган и, пытаясь прекратить истерику, ударил Софу по щеке, потом еще раз. Голова дергалась, Софа рычала. Марк прижал к себе эту безумную голову и не отпускал, пока женщина не затихла.