Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что было делать? Я защищался. Он же кулаками и без предупреждения! А я что, рыжий? То есть, конечно, рыжий… Короче, я ему тоже отвесил по маленькой! Художественно получилось, правда?
Аня взглянула на Стаса. Врачи «колдовали» над его подбитым глазом. Шевельнулась острая жалость, но она отогнала ее. Нет, это не тот человек, с которым она знакома столько времени! Это какой-то чужак, незнакомец. Существо с двойным дном, непредсказуемое, опасное…
В финальном забеге победил Егор. При подсчете баллов оргкомитет объявил о карательных санкциях. За нарушение общественного порядка и срыв графика соревнований с обоих финалистов были сняты очки. Стас подвел команду, Егор – себя лично.
И тем не менее Гоша стал звездой. Он стоял на верхней ступеньке пьедестала, ветер трепал его рыжие волосы. Парень смотрел на радостные лица вокруг и никого не узнавал – все слилось в одну массу, ликующую, восторженную, приветствующую его.
А Стас исчез. Ребята пытались разыскать друга, расспрашивали Аню, но та упорно отмалчивалась. И лишь когда ее окончательно достали, коротко бросила:
– Я не знаю, где он! И знать не желаю. Понятно? Хотите искать его, ищите. А я ему не нянька. И нет мне до него никакого дела!
Андрюшка попал в ту самую больницу, откуда несколькими днями раньше сбежал Егор.
Нога еще болела, особенно коленка, и очень сильно ныл бок. И как это его угораздило? Споткнулся на ровном месте. Правда, доктора сказали, что он везунчик, не то что другие пациенты, тоже роллеры, которых доставляли сюда со всех концов Москвы – побитых, с переломами, сотрясением мозга и вывихами. Андрюшка же отделался несколькими ушибами да трещиной в ребре.
– Счастливый! – завистливо вздыхал его сосед по палате Санька. Рука этого тринадцатилетнего пацана, целиком обернутая в гипс, была подвешена к сложной металлической конструкции. – Денька через три тебя выпустят, а я вот надолго застрял!
Денька через три! Андрюшка в отчаянии сжал кулаки. Денька через три будет поздно! Но что он мог объяснить окружающим? Что ему срочно нужно увидеть Аньку и сказать ей одну важную вещь? Нет, они не поймут его, никто не поймет!
Родители мальчишки, казалось, были даже рады тому, что сын очутился здесь.
– Теперь ты понимаешь, что ролики не для тебя? – как-то слишком довольно спросила мама. – Отдадим коньки кому-нибудь из ребят, хорошо?
– Нет! – запротестовал Андрюшка. – Ни за что!
С трудом нагнувшись, он затолкал коньки подальше под кровать. Отдать ролики! Любимые, с которыми почти сроднился! Коньки лежали под кроватью, как два больших щенка, и мальчишка чувствовал, будто у него собираются отнять лучших друзей.
– Ладно, не волнуйся, – вздохнул отец. – Обсудим все потом, позже!
Родители принесли сладости и фрукты, но маленькому роллеру ничего не хотелось, и он раздал все ребятам.
– А сам-то чего? – удивился Санька, набрасываясь на бананы. – Аппетита нет? Смотри, врачам не говори, а то не выпустят!
Не выпустят? Ну, это мы еще посмотрим. Морщась и постанывая, Андрюшка сполз с кровати, подошел к окну и выглянул на улицу. Третий этаж! Высоковато.
– Тут один пытался сбежать, – сказал Санька. – И рухнул. Прямо на асфальт. С третьего этажа.
– И что?
– И ничего! Отбыл с переломом руки, а вернулся – с переломами ног. Чувствуешь разницу?
Андрюшка не ответил. Разницу он чувствовал. Ему отсюда не спрыгнуть. Слишком высоко и… страшно.
– Так почему их все-таки выпустили? – спросил Егор. Уже стемнело, а роллеры все еще катались по парку, обсуждая бурные события дня.
– Павел Кузьмич сказал – нет оснований для длительного задержания.
– Как это?
– А так! Кто может подтвердить, что они напали на тебя и пытались ограбить? Только я. Но моих показаний мало, если нет заявления от потерпевшего, то есть от тебя. А ты ведь не подавал заявления!
– А я и не могу. Я же ничего не помню! Ладно-ладно, не смотри на меня так. Хочешь, прямо сейчас пойду в милицию и напишу это самое заявление? Ну скажи, хочешь?
Аня сердито мотнула головой:
– Я хочу, чтобы ты вспомнил. А врать, даже ради меня, не надо!
Некоторое время ребята ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли.
Потом Стрелка подняла голову, посмотрела на небо.
– Темно, – с сожалением вздохнула она. – Облака. Даже луна не пробивается.
– Хотела увидеть звезды, – догадался Егор.
Аня кивнула.
– Не везет, – пожаловалась она. – Я так ждала этих соревнований, так готовилась… И на тебе. Финал слила, ребят подвела… Мне в последнее время вообще не везет.
– Но не так, как некоторым, – покачал головой Егор. – Посмотри на меня и успокойся. Неудачник, который потерял все свое прошлое. Весело, правда?
– Прошлое потерял, зато финал выиграл, – не согласилась Аня. – Самый настоящий лузер – это я. Ни в роликах ничего не понимаю, ни в людях. Еще один такой денек, и я растеряю всех друзей. Хочешь честно? Сегодня был момент, когда я тебе даже позавидовала. Так хорошо – ничего ни о ком не знать! Каждый человек – чистый лист. Никаких обид и разочарований.
– И ты сам для себя тоже – чистый лист! – невесело усмехнулся Егор. – Какая-то страусиная позиция. Прячешь голову в песок.
– Умно говоришь! Ты, случайно, не вундеркинд? Может, уже и Нобелевскую премию получил, только не помнишь?
– А как же! Наверняка. Интересно только, что же я открыл… Или, может, написал чего умное… Кстати, а ты знаешь, что мне пришло в голову… Та девчонка, Марика, которая рассказала тебе о Стасе и коряге, знает что-то и обо мне.
– Почему ты так решил? – удивилась Аня.
– Она ведь называла меня Егором Севастьяновым, так?
– Да… сказала что-то вроде: «Стас выследил Севастьянова, притащил на трассу корягу…»
– Вот-вот! А откуда, скажи на милость, она могла знать мою настоящую фамилию? Награждали-то меня как Стрельникова!
Аня резко остановилась и уставилась на Егора.
– Точно! И как это мне раньше в голову не пришло!
– Вот именно. В таком случае вопрос второй. Если она знает меня, то почему не подходит, не общается?
– Ну для этого есть простое объяснение, – подумав, сказала Аня. – Мы с тобой отлично маскируемся под двух влюбленных! Она не знает, что ты ее не помнишь. И думает, что просто игнорируешь. Наверное, ревнует и обижается на тебя за это.
– Да? – Парень озадаченно почесал бровь. – И правда… Я об этом как-то не подумал…
– А может, вы с ней поссорились до того, как ты память потерял? И она не хочет мириться… Такое может быть? – продолжала строить догадки Аня.