Слезы?

Сиерра качнула головой, улыбнулась и тихо произнесла:

– Лук. Всего лишь лук.

Он кивнул и рассмеялся. Еще один милый момент их отношений. Трогательный эпизод, вселяющий надежду на продолжение семейной идиллии. Теперь уже, кажется, настоящей.

Сиерра продолжила разговор с сестрой. Понимала, что, если Тодд обидит Анджи, бросит ее, сердце девочки разобьется от горя. В таком возрасте расставание переносится очень тяжело.

– Так когда ты вернешься? – спросила нетерпеливо Анджи.

– Вернусь? Пока точно не знаю, потому что…

Тай сначала стоял спокойно. Затем шагнул ближе.

– Скажи, что не приедешь. По крайней мере, на этой неделе.

– Минутку, Анджи. – Она прикрыла трубку рукой. – Прости?

– Скажи ей, что пока не собираешься домой. – Тай словно пытался впечатать слова в ее сознание.

– Но это не…

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Послушай. Твоей сестре уже двадцать три года. Никто не просит тебя от нее отказываться, но сколько же можно с ней нянчиться! При малейшей проблеме она немедля звонит. Так и будешь утешать ее всю жизнь?

– Я… я…

– Не думаю, что это правильно. Пусть твои родственники знают: тебе хотя бы иногда требуется отдых и ты пробудешь здесь, ну, скажем, еще пару месяцев. Попробуй поступить именно так. Мне хочется увидеть результат.

Сиерра осторожно убрала руку с трубки и, поерзав в кресле, произнесла:

– Анджи, на данном этапе, мне кажется…

– Ты обязана появиться побыстрее, Сиерра, – отрезала Анджи, всхлипывая. – Ты не можешь нас бросить. Это нечестно, потому что нарушает мои планы.

– Какие планы, солнышко?

– Ну, ты понимаешь, надо лечить папу, делать покупки, и все такое. Как же без тебя? И к Тодду надо съездить. Желательно вместе.

– А сама ты с ним разобраться не сможешь?

– Нет, вряд ли. Я боюсь…

Тай продолжал терпеливо смотреть на жену. Сиерра чувствовала это, хотя и повернулась к нему спиной, а он ни единым звуком не выдавал своего присутствия. Затылком она ощущала нависшую угрозу. Как ужасно оказаться меж двух огней! Донельзя раздраженным мужем и беспомощной родственницей.

– Нет, Анджи, – услышала она свои собственные слова. – Я не могу связывать себя сейчас определенными сроками.

Сиерра набрала воздуха, готовясь далее заявить о необходимости отдыха, о трудном классе этого года, забравшем у нее все силы, о пользе морского воздуха, о просьбе Тая… И ничего такого не сказала, испытав головокружительное удовлетворение от того, что наконец проявила характер и просто поставила семью перед фактом, без оправданий и объяснений.

– Сиерра! – негодующе взвизгнула Анджи.

– Просто пойми, я задерживаюсь.

Она попрощалась и отключила телефон. Встала, расправив плечи, и обернулась, чтобы с достоинством встретить удивленный взгляд, который Тай наверняка для нее приберег.

Ага, вот и он. Поднятые брови, широко раскрытые глаза.

Ко всему прочему начал суетиться, что оказалось уж вовсе невыносимо.

– Прекрати, – велела Тейлор. – Нет нужды тебе праздновать это как личную победу.

Он пожал плечами.

– Ладно, празднуй победу сама.

– А тебе не приходило в голову, что мне тяжело знать о переживаниях сестер и брата? Ведь я много лет заменяла им мать.

– А ты никогда не задумывалась над тем, что они пытаются превратить тебя в одну из тетушек, похожих на старых дев из больших викторианских семейств, живших лет сто пятьдесят назад? У которых никогда не было личной жизни, потому что все, включая их самих, давно решили, что им следует ухаживать за больными родственниками преклонного возраста, сидеть с племянниками да вязать носки и шали до самой кончины?

– Я таковой себя не представляю.

– Зато они представляют. О, Сиерра всем займется, она не станет возражать, решит все проблемы. – Он шагнул ближе, безжалостно развивая свою мысль. – О, не стоит беспокоиться. Есть кому покормить собаку, полить цветы, отправить почту. Сиерра? Она ведь никогда не уезжает в отпуск. Сиерра посидит с детьми. Сиерра позаботится о папе. И раз она всегда тут, пусть заодно договорится с сантехником на предмет прочистки раковины, сбегает в магазин, разберется со склочным соседом. Если никогда не отдыхать, Сиерра, люди начинают воспринимать это как должное.

– Тай…

Он подошел еще ближе, обнял ее, слегка раскачивая.

– И однажды, как бы ты ни любила своих родственников, тебе становится горько и обидно. Личная жизнь разрушена. И сожаление тенью ложится на твое прекрасное лицо, и…

Ее пальцы прижались к его губам. Он осторожно отвел их в сторону.

– Видишь, ты сама все понимаешь.

Губы Сиерры шевельнулись, не родив ни слова протеста, лишь робкий вздох. Тай тихо продолжал:

– Не хочу, чтобы через несколько лет такая жизнь уничтожила тебя. – Его пальцы скользнули к ее подбородку, разглаживая по пути невидимые морщинки. – Какие у тебя нежные, чувственные губы, Сиерра. – Его рука спустилась к плечу и пошла ниже, шепот раздавался почти у самого лица. – Помнишь, как мы целовались когда-то?

Их губы встретились. Он больше не мог говорить.

Сиерра закрыла глаза, позволив себе плыть по течению, как щепке, уносимой прибоем. Ее тело снова принадлежало Таю, дорогому, любимому мужчине. Она забрала его лицо в свои руки, ощупывая его кожу дюйм за дюймом, впитывая ощущения от этих прикосновений.

Он склонил голову ниже и сжал Сиерру крепче, так, что ей стало трудно дышать. Молодую женщину охватил восторг от сознания того, что мужа накрыла волна эмоций, сопоставимых с ее собственными. Тай уже и не пытался справиться с нахлынувшими чувствами.

Они не могли остановиться, хотя рассудок Сиерры намекал, что следует. Но им ведь так хорошо вдвоем. Его прикосновения сводили с ума. Все ее тело дрожало и трепетало. Она готова была раствориться в объятиях любимого человека полностью.

Сладостный поцелуй. После Сиерра спрятала горящее лицо в изгибе его шеи и плеча, пытаясь разобраться в запутанном клубке своих чувств. Их брак потерпел крах, так отчего она так яростно стремится к Таю?

Он пока не делал попытки снова поцеловать ее, лишь удерживал рядом, позволив положить голову на грудь, казавшуюся Сиерре сейчас надежным убежищем.

Оба стояли не шевелясь.

– Не хочу, чтобы любовь приносила мне страдания, – произнесла она. – Тем более настоящая. Но подумай, куда все это может нас завести, Тай. Не будем ли жалеть впоследствии о возобновлении наших отношений?

Он долго молчал. В воздухе повисла звенящая тишина.