Девушка выпрямилась и обернулась. У нее было красивое строгое лицо и необычайной глубины синие глаза.

— Здравствуйте, Владимир Иванович. — Она перевела взгляд на Настю. — Новенькая?

— Не совсем. Надо проверить ее потенциал.

— К какому времени нужно? — уточнила Валя.

— Чем быстрей, тем лучше, — ответил Жгут.

— Вообще-то я сейчас готовлю полугодовой отчет…

— Я в долгу не останусь, — с улыбкой перебил он.

Девушка улыбнулась и неуверенно проговорила:

— Владимир Иванович, вы же знаете, что я не пью. После того жуткого случая с сумасшедшим стригоем…

— А кто говорил про выпивку? — вскинул брови Жгут. Он широким жестом достал из кармана плаща большую шоколадку и протянул девушке. — Подарок из Швейцарии!

Лицо Вали посветлело.

— Ох, Владимир Иванович, умеете вы уговорить девушку. Ладно, давайте.

Она взяла шоколадку и положила в карман белого халата. Затем подошла к пластиковой ширме, из-за которой торчал странный агрегат, похожий на старенький советский рентген-аппарат. Жгут подмигнул Насте и тихо сообщил:

— Шоколад у нас любят все. Погрызешь продрагол, и после него во рту так, будто кошки насра… — он сбился. И добавил с легким смущением: — В общем, сразу хочется сладенького.

— А что такое подра… продрагол? — спросила Настя.

Владимир Иванович достал из кармана алюминиевый портсигар, щелкнул кнопкой и вынул один леденец. Протянул его Насте.

— Попробуй.

Настя взяла леденец, осмотрела его, понюхала, затем осторожно лизнула. Язык дернуло, как током, и девушка испуганно швырнула леденец на пол.

— Что? Не понравилось? — Жгут тихо засмеялся, поднял леденец с пола и сунул себе в рот. — Это не просто леденец, это наша защита.

— Лекарство?

— Не совсем. Эта штука стимулирует определенные участки мозга и помогает противостоять эксам, когда они пытаются копаться у тебя в мозгу. Блокирует их сигнал.

Настя все еще чувствовала во рту кисло-сладкий привкус леденца, а в голове у нее странно посвежело, словно она умылась ледяной водой.

Валя вышла из-за ширмы, причем кончики ее губ были испачканы шоколадом, и пробежалась пальцами по клавиатуре лэптопа, стоящего на специальной подставке и присоединенного к «рентген-аппарату».

— Дефинитор сделали в московском НИИ… восемь лет назад, — пояснила девушка. — Его действие основано на митогенетическом ультрафиолетовом излучении. Вы наверняка о таком слышали.

— Да, нам рассказывали на курсе физики, — непонятно зачем соврала Настя, так как в физике смыслила мало.

Блондинка щелкнула клавишей, и передняя, прозрачная панель аппарата отъехала в сторону.

— Входите и становитесь в голубой круг, — распорядилась Валя.

Настя подошла к аппарату, на секунду остановилась, а затем решительно шагнула в его недра. Заметив под ногами голубой круг, она встала ровно в его центр.

— Повернитесь лицом ко мне, — скомандовала Валентина.

Лаврова повернулась. Валя кивнула:

— Так, хорошо. А теперь поднимите руки и вставьте их в голубые пазы.

Настя подняла голову и поискала наверху пазы. Нашла и вставила в них кисти рук. Раздался мягкий щелчок, и никелированные зажимы мягко захватили руки и скрепили запястья. Насте это не понравилось, но делать было нечего.

Передняя панель закрылась, и Настя почувствовала себя зверьком, пойманным в ловушку.

— Так, — сказала Валя, колдуя над клавиатурой. — Теперь стойте и не шевелитесь.

Монитор компьютера, повернутый к Насте боком и видимый лишь отчасти, осветился голубоватым сиянием, и на нем запрыгала красная шкала. Два деления… Три… Четыре… Снова два…

Лица Владимира Ивановича и Вали вытянулись от удивления.

— Ничего не понимаю, — проговорил Жгут. — Может, дефинитор глючит?

Валя, не сводя удивленного взгляда со шкалы, отрицательно покрутила головой:

— Исключено. Я час назад тестировала его на себе. Где вы взяли эту девочку, Владимир Иванович?

Жгут не ответил. Настя кашлянула, привлекая внимание, и сказала:

— Не очень-то это прилично — обсуждать меня при мне.

Однако ее слова, кажется, остались неуслышанными.

— У нее необычный маркер, — отметила Валя, продолжая разглядывать дисплей прибора. — И шкала без ярко выраженной поляризации. Никогда такого не видела. Пожалуй, можно выходить.

Она нажала на кнопку, и прозрачная панель, отделяющая Настю от внешнего мира, отъехала в сторону. Зажимы, держащие руки, разомкнулись.

— Выходи, дочка! — позвал Жгут.

Настя вышла.

— Присядь на стул, — сказал ей Владимир Иванович. — Надо поговорить.

Настя села на стул. Вид у нее был хмурый.

Владимир Иванович и Валя встали напротив нее. Разговор начал Жгут.

— Скажи-ка, девочка, с тобой случалось что-нибудь необычное?

Настя хмыкнула.

— Кроме того, что вчера вечером я убегала от бешеной миллионерши? — Она покачала головой. — Нет, больше ничего.

— Вы уверены? — вмешалась в разговор Валя. — Подумайте, пожалуйста, получше.

— А почему со мной должно было что-то случаться? — сухо спросила Настя.

Ее собеседники переглянулись.

— Способности, даже в такой свернутой и скрытой форме, как у вас, должны были проявить себя, — объяснила Валя. — Хотя бы косвенно.

Настя недоверчиво посмотрела на нее.

— Хотите сказать, что я экстрасенс?

— В каком-то смысле да, — ответила Валя. — Но очень необычный. Или в вас сочетается множество одаренностей, как полезных, так и никчемных. Или…

Валя остановилась, не закончив фразу.

— Или что? — спросила Настя с тревогой в голосе.

Валя хотела ответить, но Жгут ее перебил:

— Слушай, дочка, а может, ты просто хорошая спортсменка? Спортом занимаешься?

Настя перевела взгляд на него:

— Вообще-то занимаюсь.

— Каким?

— Кендо.

— Кендо? — Владимир Иванович непонимающе приподнял брови. — Это что? Типа карате?

— Бой на бамбуковых мечах, — пояснила Валя. — Тренирует тело, закаляет волю и дисциплинирует разум. Я права?

Настя слегка смутилась.

— В общем, да.

— И как успехи в кендо? — живо поинтересовался Владимир Иванович.

— Успехи пока средние, — призналась Настя. — Сэнсэй говорит, что я не чувствую противника. И не умею выкладываться в бою на полную. Я не умею «сгорать дотла».