Николас решил не усугублять ситуацию. Поспорить можно и с обочины дороги. Но шанса на последнюю апелляцию ему не представилось.

Фил включила передачу и рванула с места, едва не засыпав его гравием. Она выехала на трассу и вклинилась в напряженное движение. Распахнутая дверца болталась несколько секунд, затем захлопнулась сама. Ник прокашлялся, а когда рассеялась пыль, увидел лишь смутные очертания пикапа. Фил даже не обернулась.

Ник провел ладонью по волосам и задумался над положением.

Мертвого тела Люсии не было в оранжерее. В том, что Фил сказала правду, он не сомневался. Иначе чего она так разозлилась?

А это значит, что кто-то прибрал там после его визита. Сейчас он вспомнил, что оставил дверь нараспашку. Вряд ли это полиция, иначе этой новостью пестрели бы все газеты.

Или нет?

Что он, в сущности, знает о полицейских методах работы? Может, лучше было самому пойти в дом?

Он готов был поставить кучу денег на то, что его братец в курсе событий. Пожалуй, имеет смысл прийти к Шону и потребовать объяснений.

Но не исключено, что брат именно этого и ждет. Люсии сейчас уже не помочь, а он не собирался упрощать Шону жизнь. Не в этот раз.

Пусть подождет. Пусть беспокоится. Пусть гадает, что Ник предпримет дальше. У него есть дела поважнее.

Ник поймал себя на том, что по-прежнему смотрит вслед удаляющемуся монстру на колесах. Пикап Фил был едва различим в потоке машин.

Если он не разберется с этой проблемой, то обида в голосе Фил будет преследовать его еще очень долго. Она не права – они по-прежнему друзья.

Фил решила, что он способен на гнусные шутки, которые так любил его младший брат, и его это задело за живое. Впрочем, это значит лишь, что он прояснит все с самого начала.

Нужно поговорить с Фил и расставить все по местам.

Оставалось лишь надеяться, что к тому моменту, как он догонит ее, она успокоится и выслушает его.

Это будет непросто, ох как непросто.

Давным-давно, в провинциальном городке Новой Англии, где скептики правили бал, а то, что нельзя было увидеть и пощупать, пользовалось дурной репутацией, произошли волшебные перемены. То, что эти перемены остались незамеченными, неудивительно, и это не делает их менее значимыми для жителей. А для одного жителя в особенности.

Видите ли, в городке жила девочка – девочка, которая к неполным четырнадцати годам поняла, что в ее жизни едва ли что изменится до скончания дней.

И хотя по природе ей была свойственна веселость солнечного зайчика, cm этого прозрения живость ее поубавилась. Она нашла утешение в сладостях и сдобе. Не лучший выбор для подросткового организма на пике гормонального всплеска. Неудивительно, что это сказалось и на бедрах, и на лице. Ребята и девчонки смеялись над ее доверчивостью, а полнота давала им лишний повод.

Дети звали ее толстухой Филиппой, и это ранило ее чувствительную натуру, хотя они прекрасно знали, как она реагирует на их шуточки. Девочка носила в кармане четырехлистный клевер и старалась пройти под радугой, она избегала трещин в асфальте и хранила в сумке кроличью лапку.

И в один прекрасный день, когда она уже отчаялась ждать, усилия ее были вознаграждены. Ей было пятнадцать, когда тело подверглось метаморфозам, заложенным природой. Фигура приобрела стройность, ноги вытянулись, и будущее перестало казаться беспросветным.

Она думала, что этого никто не заметил, пока Шон Салливан не пригласил ее на выпускной.

Шон был лихим сорванцом из футбольной команды. Такие обычно хорошо подходят на роль сказочных героев. Девчонки шептались о нем на каждом углу. Он был предметом подростковых фантазий многих старшеклассниц. Безусловно, посещал он фантазии и нашей героини, вот только она никому не говорила об этом ни слова.

И словно их влекла друг к другу неведомая сила, он пригласил ее на выпускной. О большем она не могла и мечтать, на ее улице наступил праздник, будущее рисовалось ей в светлых тонах. Выпускной бал выпадал на ее пятнадцатилетие.

Мать даже одобрила их союз на время бала, хотя ей и не нравился Шон Салливан. Она настояла на дорогом платье, одолжила дочери свои жемчужные серьги, научила ее ходить на каблуках, уложила волосы и помогла выбрать помаду. На какой-то краткий миг девочка стала Золушкой, спешащей на бал, несмотря на то что походила на мать куда больше, чем хотела.

Первое волшебное перевоплощение было физиологическим. Ее внешность поменялась настолько, что она сама признала себя привлекательной и стала верить в чудеса.

Впрочем, волшебство – штука хитрая, и никогда не знаешь, какую шутку оно сыграет с человеком. Оно живет по своим законам и приходит нежданно-негаданно. Так все и произошло в ту злополучную ночь. Наша героиня слишком поздно поняла, что Шон пригласил ее лишь для того, чтобы посмеяться над ней вместе со своими дружками.

Он не замечал в ней ничего, кроме того, что она легкая добыча. Они измывались над ней с того самого момента, как она пересекла порог. Он смеялся сильнее других, и только тогда она осознала правду.

Она бежала со слезами на глазах. И вот тут и случилось то самое волшебство. Она наткнулась на брата Шона. Он всегда вел уединенный образ жизни. Она ужасно выглядела, сидя за столиком посреди залитого светом обеденного зала. Она не хотела идти долгой и тем самым признать очевидное и плакала с чашкой холодного кофе в руках. Брат Шона подошел, увидел больше, чем ей хотелось, и сел за соседний столик. Она сама заговорила с ним, потому что он казался одиноким.

Как часто случается с теми, кому нечего терять, она решила, что это ее единственный шанс излить душу.

Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что Ник умеет слушать. Он выслушал историю ее унижения от и до и дал ей бесценно мудрый совет.

«Доверие, – сказал он, потягивая кофе, – это дар, и не стоит делиться им с теми, кто его недостоин».

И наша героиня поняла, что и сама частично виновата в своих мучениях. Доверяясь толпе снова и снова, хотя толпа раз за разом доказывала свою несостоятельность в вопросах доверия, хватая наживку надежды, которую ей никто по-настоящему не давал, она тем самым становилась желанной мишенью.

А изменить все очень легко, достаточно просто перестать верить. Вместо того чтобы вечно быть жертвой, она решила уйти со сцены.

Волшебство, как известно, любит цифру «три». Это был второй элемент ее волшебной трансформации, на сей раз трансформации внутренней. Она поняла, что держит в руках ключ от своей судьбы.

И это удивительное ощущение заразило ее оптимизмом и вернуло улыбку. Ей хотелось, чтобы день рождения тем и закончился, но Ник настаивал на том, чтобы исправить содеянное его братом. Он хотел, чтобы этот волшебный вечер запомнился ей навсегда.

Он пригласил ее домой к своей эксцентричной бабушке, которая всегда знала, что нужно делать. Если наша несчастная героиня и изумилась при виде бывшей оперной певицы в шелковом китайском халате, с сигаретой в эбонитовом мундштуке, с глазами, подведенными точь-в-точь как у Клеопатры, то она не подала виду.