Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Завтра я останусь дома, чтобы поговорить с Робертом, и надеюсь, ты мне поможешь? — Он сам удивлялся, насколько доверял ей в вопросах воспитания сына, и уже целиком полагался на ее мнение. Николь согласно кивнула. — Ну, тогда все будет в порядке.
Неужели когда-нибудь все действительно будет в порядке? — спрашивала себя Николь. Она обещала Робби не покидать его. И мальчик поверил. Не случайно с собой в кроватку малыш положил все фермерское семейство, игрушечные папа и мама спали с детишками.
Но сдержит ли она свое обещание? Бог свидетель, она очень хочет этого. Но Джейк дал ей только месяц. Может, он передумал? И понял, как ему необходима ее помощь и как отец с сыном нужны ей самой? Николь посмотрела на Джейка, пытаясь на его лице найти ответ на эти мучительные вопросы.
Она почувствовала, что с ним что-то происходит. Волнение мгновенно передалось и ей. Странный взгляд Джейка заставил ее задрожать.
— Джейк, поцелуй меня, — неожиданно для себя попросила Николь.
Эти слова побуждали к тому, что Джейк и без того хотел сделать. Но на какую-то долю секунды мужчине показалось, что это заговорило всего лишь его воображение. Однако Николь тихо приблизила к нему свое нежное лицо и снова прошептала:
— Поцелуй меня.
Одним рывком Джейк прижал девушку к себе. Сейчас бы им не хватило ласкового касания губ. Они жаждали пожара страсти и желаний, в огне которого сгорели бы вместе. Сейчас все можно, потому что Роберт дома, а беда и страхи позади.
Через тонкое полотно рубашки Джейк почувствовал, как ногти Николь впиваются в спину, поторапливая его. И ее поспешность остановила Джейка, заставила отстраниться. Они могли заняться любовью, уступив инстинктам. Но это удовлетворение только физической близости. В первый раз в жизни Джейку этого было мало. Хотелось, чтобы после ночи, проведенной вдвоем, они спокойно смотрели в глаза и не сожалели о том, что любили друг друга.
Николь все поняла.
— Спасибо тебе, — сказала девушка тихо, поднимаясь и откидывая волосы с лица.
А Джейк, вместо того чтобы удержать ее, изо всех сил вцепился руками в крыльцо и вытянул ноги, чтобы ослабить боль в напряженном теле.
— До завтра, — бросила Николь на прощание.
Джейк лишь кивнул.
После завтрака Роберт со своей компанией — Гулливером и Пусси — отправился на скотный двор. Прежде чем поговорить с малышом, Джейк решил посоветоваться с Николь. Он нашел ее на кухне, где она ловко разделывала мясо для обеда. Девушка ополоснула руки и села за стол напротив Джейка.
— Робби вчера сказал мне, что очень любит тебя, но боится, что ты не любишь его, — осторожно начала Николь. — Я понимаю, что это звучит глупо. Всем нам известно, что ребенок для тебя — все в жизни, но он-то сам этого не знает. Сейчас просто необходимо показать ему, насколько сильна твоя любовь и что ничто на свете не сможет уничтожить ее.
Джейк встал, за ним Николь. Они вместе вышли во двор. Николь остановилась.
— Ты не пойдешь со мной? — удивился Джейк.
— Нет. Отец с сыном должны разбираться в своих отношениях сами.
— Пожалуй, ты права.
— И еще, что бы Роберт ни говорил, не показывай, что ты огорчен или удивлен. Он может подумать, что ты недоволен им. Я буду поблизости.
Джейк взял руку Николь и задержал в своей.
— Спасибо, — сказал он, глядя в глаза.
Роберт с друзьями зашел к лошадям. Мальчик спокойно разговаривал с большими умными животными, гладил их.
Джейк подошел к сыну, обнял за плечи:
— Роберт, надо поговорить о том, что произошло вчера.
Отец сел на ворох ароматного сена и посадил рядом мальчика. На минуту Джейк замолчал, подыскивая слова, которые выразили бы его любовь к сыну. Никогда он не был особо разговорчивым. Ему всегда казалось, что совсем не обязательно говорить о своих чувствах, окружающие должны догадаться о них по его поступкам. Джейк даже не мог подозревать, что сын может не верить в его любовь. Но он ошибался. И эта ошибка чуть не стоила жизни единственно дорогому для него существу.
— Знаешь, сынок, я представить не мог, что буду любить кого-нибудь так сильно, как люблю тебя. Ты мое сердце, мой мир, то, без чего я просто не могу жить.
Робби внимательно смотрел на отца, не прерывая взволнованную речь.
— Посмотри в окно, малыш. Ты видишь на небе солнце?
— Да, папочка.
— Так вот, моя любовь к тебе, как солнце. Оно всегда светит и согревает нас своим теплом. Возможно, иногда тебе трудно почувствовать мою любовь, как бывает трудно разглядеть солнце, закрытое облаками. Но ты знаешь, что солнце все равно там, пусть даже невидимое. Так и любовь к тебе, она всегда живет во мне.
Роберт заинтересованно посмотрел в окно, а потом повернулся к отцу.
— А когда на небе черные тучи и идет дождь?
Джейк улыбнулся, довольный тем, что Робби проникся его словами.
— Даже когда идет дождь, солнце все равно на небе. Непогода кончится, и снова оно протянет к нам свои лучи. Как солнце никогда не покидает неба, так и моя любовь к тебе, сынок, никогда не покинет сердца, несмотря ни на какие твои ошибки.
— Это правда, папочка?
— Даю слово мужчины!
Джейк прямо посмотрел в глаза Роберту, но тот почему-то погрустнел и опустил голову.
— Сынок, теперь ты знаешь, как я тебя люблю. Почему же ты огорчаешься?
Роберт лишь молча разглядывал свои маленькие ладошки.
— Пожалуйста, Робби, поделись своими бедами, не мучай ни себя, ни меня.
Николь стояла в дверях. Она поняла, если сейчас мальчик не будет откровенен, то уже никогда не сможет открыться отцу.
— Робби, я сдержала свое обещание, — вступила она в разговор. — Ты сам обо всем расскажи папе. Ну, малыш, не бойся!
Мальчик помолчал, а потом, набрав в грудь воздух, выпалил:
— Папочка! Я знаю, почему мама ушла от нас.
Джейк был ошарашен словами сына, но по знаку Николь не подал виду.
— Почему же?
— Потому что… потому что я — «глупый Роб». Понимаешь, мама ушла, потому что я был слишком глупым.
— Бог мой! — Джейк прижал к себе сына. — Да что такое ты говоришь!
Попадись сейчас Оливия, он задушил бы ее.
— Ты вовсе не глупый. И мама ушла не из-за тебя. Ей было трудно и неинтересно жить на ферме. Она не была настоящим фермером, как ты или я. Твоей вины в этом нет. И вообще, ты у меня самый умный мальчик на свете.
— Нет, папа. Теперь ты точно разлюбишь меня, — Слезы брызнули у Роберта из глаз. — Когда мама ушла от нас, ты так разозлился на меня, что перестал называть меня Робби, как раньше. А теперь, когда ты все знаешь…