— Ты мне что, в няньки записалась?

— Порой мне кажется, что я нянчусь не только с тобой, но и со всеми остальными тоже. Слежу за режимом дня, сопли подтираю, разнимаю драки… И очень часто мне, знаешь ли, хочется устроить вам хорошую запоминающуюся порку.

— За что?

— За постоянное раздолбайство! Что ты, что Айван или Шим — ведете себя хуже маленьких детей! Мы занимаемся серьезным и весьма рискованным делом, а у вас в головах все какие-то непонятные юношеские гормоны бурлят. Мне то и дело между вами демпфером подрабатывать приходится! Надоело уже, вот правда!

— Что-то ты сегодня малость не в духе…

— Устала я, — Сейра сникла и снова села на стул. — То Ванька со своими сортирными шуточками, то ты очевидного не видишь. Надоело мне вас пасти, отдохнуть немного надо.

— Смотри, не усни тут на посту, — Чак захлопнул ящик с инструментами и щелкнул замками. — Чем от скуки спасаться будешь?

— Хочу пролистать местные архивы, — Сейра указала на набитые книгами шкафы, — в них должны быть отражены сведения обо всех приключавшихся эпидемиях или просто серьезных заболеваниях. Если Риккардо хочет работать на долгосрочную перспективу, то можно предложить ему провести вакцинацию местного населения. Недешево, но через несколько лет окупится сторицей.

— Хм, мысль дельная, — согласился техник.

— Ты не знаешь, где здесь свечи хранятся? Читать в темноте не особо сподручно, а прилаживать фонарик лень. Да и романтики что-то захотелось…

— Я несколько штук в столе видел.

— Отлично! Сейчас мы здесь немного повеселей сделаем, — Сейра выдвинула ящик. — О! А это что такое?

Она извлекла из стола небольшой нож в чехле из тисненой черной кожи. Обнаженное лезвие блеснуло в желтом свете свечей.

— Я его уже видел, — Чак подхватил свой чемодан с инструментами, — сувенир, наверное. Бумагу резать или в зубах ковырять, на большее он не годится.

— Какой красивый! — Сейра провела пальцем по лезвию.

— Осторожней! — воскликнул техник, но было уже поздно.

Девушка ойкнула и впилась губами в кровоточащий палец. Оброненный ею нож кувыркнулся в воздухе и с глухим стуком воткнулся в доски пола.

— Он очень острый! — несколько запоздало сообщил Чак. — Кто же вот так сразу за лезвие-то хватается!

— Как скальпель! — Сейра сплюнула розовую от крови слюну в корзину для мусора. — Ты же сказал, что он годится только для резки бумаги!

— Я имел в виду его игрушечный размер, а не остроту.

Он поставил инструменты обратно на пол и наклонился, чтобы подобрать нож. У Чака невольно вырвался раздосадованный возглас, когда он обнаружил, что тот, воткнувшись в доски, задел шляпку гвоздя. Он не любил, когда кто-то портил красивые, а тем более острые вещи. Подойдя к свету, где Сейра осматривала свое ранение, он изучил лезвие в поисках неизбежного заусенца.

Заусенца не было.

Усомнившись, Чак вернулся к столу и, присев на корточки, еще раз осмотрел гвоздь, шляпку которого почти до середины рассекал свежий блестящий разрез.

— Что ты там потерял? — поинтересовалась Сейра.

— Я боялся, что нож испортился, попав по гвоздю, но, похоже, он сделан из очень хорошей стали — даже крохотной зазубринки не осталось.

— Остается только порадоваться за местных кузнецов.

— Да уж. Как твой палец?

— Пустяки, даже не больно, — отмахнулась Сейра.

— Ну и слава богу, — Чак убрал нож в чехол и бросил обратно в ящик стола, — но впредь будь осторожней.

— Постараюсь.

— Надеюсь, твоя бдительность не пострадала, — он кивнул на мониторы. — Удачи на посту!

— А тебя уже давно ждут местные железяки, — девушка устало махнула рукой в сторону двери, — так что давай, шагай, займись делом. И сам тоже будь внимательней, не пропусти опять что-нибудь важное.

Вернувшись в мастерскую, Чак первым делом подвесил под потолком яркий электрический фонарь. Неизвестно, что думала по этому поводу Сейра, но он не находил никакой романтики в том, чтобы ковыряться в незнакомых механизмах при неверном свете коптящих свечей. Наладив нормальное освещение, он еще раз осмотрел раскинувшуюся на столе установку.

Она производила какое-то странное впечатление, больше напоминая игрушечную модель, эдакий сувенир-переросток, нежели реальный рабочий механизм. Отдраенный до идеальной чистоты кожух, ровные ряды аккуратных крепежных винтов, полированные валы и начищенные до зеркального блеска латунные рычаги и рукоятки — все это, только в сильно уменьшенном масштабе, отлично смотрелось бы в кабинете президента, скажем, крупной финансовой корпорации. Такую игрушку хорошо раскочегаривать, подложив под крохотный котел таблетку сухого спирта, перед появлением важных гостей, на которых требуется произвести впечатление. Ее негромкое урчание будет создавать уютную, доверительную атмосферу, а мельтешение сверкающих шатунов — напоминать о безустанной работе Ваших денег.

Вот только ради чего весь этот парадный лоск здесь — в рабочей мастерской? Хотя, если вспомнить, где именно располагается данная мастерская, и кто обслуживает эти машины, то все становится на свои места. Женщины, да еще в религиозном угаре, способны и не на такие подвиги. Для них, небось, любой механизм сродни чему-то божественному.

Ладно, с чего начнем? С генератора? После того, как Чак покопался во внутренностях телеграфного аппарата, он уже почти точно знал, что увидит под крышкой. Токарный станок? Здесь трудно изобрести что-то оригинальное. Неинтересно. Насос? Впрочем, зачем тянуть время и изображать ненужные сомнения. Чак прекрасно понимал, к чему сами тянутся его руки, и не стал им препятствовать.

Он пододвинул к себе стул, на котором стоял ящик с его инструментами и склонился над паровым приводом…

Когда последний открученный винт лег рядом со своими предшественниками, Чак осторожно снял кожух и поставил его на пол, прислонив к стене. После чего заглянул внутрь и долго, очень долго смотрел на открывшиеся его взору внутренности машины. У него появилось крайне неприятное ощущение, что над ним откровенно издеваются. Ему даже послышался ехидный смешок за спиной.

С точки зрения устройства и принципов работы механизма все представлялось абсолютно прозрачным — цилиндры с торчащими из них шатунами, коленчатый вал, привод золотников, центробежный регулятор скорости — все на своих местах. Вот только то, как выглядели внутренности машины, совершенно не вязалось с ее практическим применением. Чак знал множество забавных историй о непростых взаимоотношениях женщин и техники, но это было уже слишком.

Все валы, тяги, цепи и шестеренки буквально сверкали отполированным металлом. Если бы Чак собственными глазами не видел, как крутится эта механика, то не поверил бы, что такое вообще возможно. Раньше ему доводилось встречать подобное лишь на выставках, где на демонстрационных стендах красовались распотрошенные двигатели. Их выставленные напоказ внутренности точно так же сверкали и иногда даже подсвечивались разноцветными лампочками для пущего эффекта. Но здесь же не выставка!