Лена хлопнула себя по лбу.

– Точно! Как я об этом сразу не подумала?!

– О чем?

– О наследстве!

– О наследстве?

– Конечно! У Лукина есть племянник и племянница, и Майя что-то говорила про то, что Лукин хочет изменить завещание с тем, чтобы племянника из завещания выкинуть совсем, а долю племянницы заметно уменьшить.

– Бэлла Петровна мне ничего об этом не говорила… – задумчиво произнесла Мирослава.

– Ну еще бы! Майя говорила, что сестре там тоже причитался большой куш! А при изменении завещания он может заметно уменьшиться.

– Вполне возможно.

– Конечно! А тут еще Майка со своей идеей!

– С какой идеей?

– Понимаете, у нее с детства мечта иметь много детей.

– Да?

– Угу, нормальные девушки мечтают об интересной работе, путешествиях, еще о чем-то захватывающем, а Майка вбила себе в голову: хочу быть многодетной матерью.

– Интересно…

– А по-моему, глупо, – фыркнула Лена, – но именно по этой причине Майя и порвала с Эдуардом, чтобы на деньги Лукина плодиться в комфорте. Он, видите ли, всех детей сможет вывести в люди!

– Логично.

– Логично-то оно логично, но родственникам Лукина это могло ой как не понравиться.

– Действительно, – согласилась Мирослава и спросила: – Лена, это у вас все? Или есть еще какие-то идеи?

– Пока все, – вздохнула Малиновская и тут же добавила: – Но вы не переживайте, если что-то появится, я вам сразу позвоню.

– Не буду, – заверила ее Мирослава.

– Что не будете? – не поняла Лена.

– Переживать, – рассмеялась Волгина.

– Ах это, ну да, конечно.

– Мне пора, – сказала Мирослава.

– А я выпью еще чашечку кофе.

Когда Мирослава уходила, то краем уха слышала, как Лена перечисляет официанту, какие ей еще принести пирожные.

Забравшись в салон автомобиля, Мирослава позвонила Шуре.

– У тебя есть новости? – сразу спросил он.

– Пока нет, – слегка слукавила она.

– Тогда чего звонишь?

– Чтобы выразить тебе свою глубочайшую благодарность, – усмехнулась Мирослава.

– За что? – удивился Наполеонов, не чувствуя подвоха.

– За высокую аттестацию моих детективных способностей.

– Шутишь?

– Нисколько. Только сейчас разговаривала с Малиновской.

– Ах это, – хрюкнул Шура в трубку и тут же начал жаловаться, – знаешь, какая она приставучая!

– Уже знаю. Но почему ты спихнул ее мне?

– Ты же умная, всегда придумаешь, как от нее отвязаться. Потом, я подумал, а вдруг тебе от нее польза будет.

– Благодетель!

– Ну не сердись, я же не нарочно, – начал изворачиваться Шура.

– Ладно. Кажется, от нее действительно наклевывается польза, – произнесла Мирослава.

– Какая? – тут же навострил уши Наполеонов.

– Не скажу, – ответила Мирослава и тут же отключилась. Ее телефон звонил, пока она ехала домой, несколько раз, но, всякий раз увидев высветившийся номер Шуры, она не отвечала.

За чаем с творожными лепешками Мирослава рассказала Морису о своей встрече с подругой Майи.

– И вы верите ей, что за Майей следили? – спросил он недоверчиво.

Мирослава пожала плечами:

– Исключать этого нельзя. Однако меня больше интересует вопрос с завещанием Лукина. Действительно ли он хотел его изменить?

– Скорее всего, да, – осторожно заметил Морис, – ведь после рождения детей от Майи ему предстояло в первую очередь заботиться о них.

– Угу, – согласилась Мирослава, – а родственники уже привыкли к мысли о том, что дядюшка обеспечит их будущее. И статус холостяка Лукина устраивал их как нельзя больше.

– Вы не забыли, – заметил Морис, – что и сестра Лукина, то есть наша клиентка, так же находилась на полном обеспечении брата?

– И ни словом не обмолвилась нам о завещании, – задумчиво проговорила Мирослава.

– Если не считать ее слов о намерении Лукина вычеркнуть из завещания племянника.

– Да, я помню.

– А вам не кажется, что убить хотели именно ребенка? – спросил Морис.

– Я почти уверена в этом, – вздохнула Мирослава.

– Может, это и впрямь дело рук Вадика?

– Не исключено.

– Я думаю, что Вадик зол и на дядю, и на тетю за то, что она не заступилась за него.

– Скорее всего. Я, конечно, навещу его. Но и других членов семьи из-за этого завещания сбрасывать со счетов не следует. Думаю, что неплохо было бы поговорить и с клиенткой, чтобы прояснить ряд вопросов.

– О завещании?

– Не только. Мне, например, непонятно, почему Дементьева и Лукин так затянули со свадьбой. Ведь Майя была на седьмом месяце беременности. Невеста с огромным животом, как-то не этично. Ты не находишь?

– Я-то нахожу, – ответил Морис, – но на самом деле полно пар расписываются и на более поздних сроках беременности.

– Странные люди…

– Разные обстоятельства бывают.

– Я все-таки за то, чтобы беременеть после свадьбы.

– Абсолютно с вами согласен.

– Может, они хотели расписаться после того, как Майя родит? – предположила Мирослава.

– Возможно. В таком случае Майя могла бы надеть красивое платье, – сказал Морис.

– И белую фату! – расхохоталась Мирослава.

Он пристально посмотрел на нее и спросил:

– А что вы наденете на свадьбу?

– На какую свадьбу? – удивилась она.

– На свою.

– Шутишь?

– Такими вещами не шутят, – произнес он серьезно.

– Я вообще не собираюсь выходить замуж, – ответила Мирослава.

– Почему?!

– А смысл?

– Я не понимаю.

– Какой смысл в замужестве?

– Так любовь же, близкий человек рядом, – спутанно попытался объяснить Морис.

– Для любви вовсе не нужно выходить замуж! – отрезала она.

– Но вы сами сказали, что дети должны рождаться в законном браке!

– Я говорила не о своих детях.

– А как же ваши дети?

– Морис! У меня нет детей и не предвидится!

– Почему?