удерживать. Я отступила назад, потерла кожу на запястьях и немного позже осмелилась спросить:

— А если я заведу виртуальный роман?

— Ты? — нагло ухмыльнулся.

— Да. Я. Тебе же можно, мне нельзя? Я сфоткаю свои буфера и не только их, и отправлю другому мужику. А потом буду пускать слюни, рассматривая его прибор на экране телефона.

— Ты? — хохотнул. — Ты сейчас серьезно, Наташа? — согласно кивнула в ответ, а муж еще больше заулыбался.

— Почему ты ржешь надо мной? Думаешь, я никому не нужна?

— Не ври себе, Натали. В зеркало глянь. Ты старая. Да кому ты нужна? Разве только пенсионеру, у которого давно на полшестого. Что ты там рассматривать будешь? Вялую сосиску?

От злости я чуть не задохнулась.

Ну, какой гад, а?

Нет, чтобы прощение на коленях вымаливать, он откровенно стебется надо мной!

— Уверен?

— Хочешь проверить? Ну, давай. Я посмотрю! Пусть будет один — один.

Я не могла поверить, что “это” сказал мой муж — человек, которого я любила все эти годы, мужчина, с которым я жила под одной крышей и ела из одной тарелки!

— То есть, ты такой уверенный в себе? Думаешь, на меня смотрят только пенсионеры?

— Да кому ты нужна, кроме меня, Наташа? Разве только какому-то фетишисту. Я же лучшее, что может быть в твоей жизни.

От злости я стиснула пальцы в кулаки.

“Лучшее, что может быть в твоей жизни”…

Это же какая блестящая корона на голове у мужа! Получается, он мне одолжение делает, когда выполняет супружеский долг, ведь на меня, кроме пенсионеров с вялой сосиской, никто не посмотрит?

Глава 15

Решила начать новую жизнь с понедельника! Записалась в автошколу и в салон красоты — сменить прическу. В итоге сделала новую стрижку и перекрасила волосы в черный цвет. В зеркале себя не узнала, но получилось здорово. По крайней мере, на работе меня со всех сторон засыпали комплиментами.

С Вовой я не разговаривала. Демонстративно молчала, даже когда он имел наглость о чём-то меня спрашивать. В таком ритме дотянула до следующих выходных, а потом всё-таки не выдержала и во всём призналась лучшей подруге. Таня сразу сказала, что такие темы по телефону не обсуждают. Поэтому мы вместе с Лизой вечер пятницы провели у тёти Тани. Точнее Лиза играла с Катей — младшенькой дочкой Татьяны, с которой они были погодками, а мы с Танюхой жарили на кухне чебуреки, не без «сто грамм», естественно.

— Знаешь, что самое обидное во всей этой истории? — спросила я, наполняя опустевшие рюмки.

— Что ты любишь этого козла? — ухмыльнулась подруга.

— Нет. Самое обидное, что Вова не раскаивается. Он ни разу не попросил прощения. Считает, что виртуально — это не измена!

— Пфф… Многоразовый кондом твой муж! — Танюха назвала Вову и более громкими словечками, но сейчас я ничего не имела против этого, хотя раньше никогда не позволяла отпускать оскорбления в его сторону.

Мы ещё немного выпили. Закончили жарить чебуреки, накормили ими детей, а затем продолжили душевный разговор.

— А я, Наташка, будь на твоём месте, перед тем, как разойтись, поставила бы этого козла на место! Чтобы увидел собственными глазами, что он потерял. “Лучшее, что может быть в твоей жизни”, — процитировала слова Вовы и тут же скривилась, будто только что облизала лимон. — Это ты — лучшее, что может быть в жизни этого идиота! И он должен это понять.

— Мне кажется, до Вовы ничего не дойдёт, даже когда я уйду. Подумает, с жиру бешусь.

— Ха! Не дойдёт до него. Еще как дойдёт! За тобой такой мужчина бегает, а ты не знаешь, как утереть нос, пока что еще, мужу.

— Да какой мужчина? Мальчик, — улыбнулась, вспомнив Сташевского.

— Ещё лучше! Это когда мы помладше, нам нравятся мужчины постарше. А когда уже четвертый десяток разменен, то хочется помоложе. В общем, нашему мужчине всегда должно быть тридцать лет. И когда нам восемнадцать, и когда нам сорок.

— Танька, ну ты тоже… такое придумала.

— Я? Пока ничего не придумала, — подняла вверх палец, сделала вид, что думает, а затем: — сходи на свидание с этим “мальчиком” и сделай так, чтобы обо всём узнал муж. Пусть побесится твой Островский!

— Нет, — испуганно. — Вова мне шею свернёт, ты что? Смерти моей хочешь?

— А пусть только попробует. Я этого козла лет на десять закрою, если не больше.

— Не надо, Таня. Если ты забыла, у нас с ним дочка. Лизе будет как-то не очень, если её папа окажется уголовником.

— Ладно. Пока никого не будем закрывать. Но ты всё равно сходишь на свидание с “четырьмя восьмерками”.

— Его Радмир зовут, — улыбнулась я.

— Ну, вот и отлично. Давай. Звони своему Радмиру.

— Шутишь? Я его послала в прошлый раз.

— И что? У него же спортивный интерес не угас от твоего “послала”.

— Да откуда ты знаешь? Может я по его самолюбию ударила и он уже обо мне думать забыл.

– Самолюбию, — хмыкнула Танюха, — может и ударила, но зацепила ты его конкретно. Если он плевать хотел на твоего муженька и подкатывал прямо у него перед носом, то я представляю, как у него там всё дымит в штанах.

— Таня, — я засмеялась и от смущения спрятала лицо в ладонях.

— Что Таня? Я уже тридцать шесть лет Таня! Давай. Не филонь, а звони Радмиру.

Сопротивляться было бесполезным, да и где-то внутри меня, всё тоже кричало о том, что выходка мужа не должна остаться безнаказанной. Вот только я боялась встречаться с Радмиром. Я же с ума по нему сходила, но вот подруге ничего не сказала. Вдруг я сделаю только хуже? Может, сначала нужно решить всё с мужем и лишь потом впускать в свою жизнь другого мужчину?

— Чего зависла, Наташа? — подруга ущипнула меня за руку и я вмиг в себя пришла.

— Да больно же, что ты творишь? — возмущенно фыркнула