сторон к большому открытому пространству – резервуару для воды. Недалеко от бассейна археологи прокопали небольшую шахту, внутри которой были обнаружены камни и штукатурка еще более древнего периода. Выяснилось, что купальня времен Второго Храма являлась усовершенствованным вариантом бассейна времён Первого Храма. Скорее всего, Силоамская купальня служила частью водной системы во время правления иудейского царя Езекии (VIII в. до н.э.), который отвел воды источника Гихон через подземный туннель в южную часть города Давида к более защищенному месту.

Фото Рами Юдовина: Силоамская купальня

Распятие и погребение

Согласно традициям Римской империи, распятого ещё долго не снимали с креста, чтобы в назидание народу труп его стал добычей падальщиков.

Одна древняя надпись на надгробном камне человека, убитого собственным рабом, гласит, что убийца был «повешен… живым, став (пищей) для диких животных и хищных птиц».

Гораций описывает некоего раба, который говорит своему хозяину, что он не сделал ничего дурного – на что тот отвечает: «Так ворон на кресте ты не кормишь» (Послание, 1.16.46–48).

Римский сатирик Ювенал говорит о коршуне, который «оставивши падаль, собак, лошадей и распятых, к детям спешит и приносит в гнездо этой падали части» (Самиры, 14.77–78).

Артемидор рассказывает, что для бедняка к добру видеть себя во сне распятым, так как «распятый высоко вознесен и многих кормит (собою птиц)» [Сонник (Онейрокритика), 2.53].

Однако, несмотря на греческо-римский обычай оставлять труп на кресте, римские власти, вероятно, считались с религиозными традициями подвластных им народов. Более того, факты, приведённые выше, повествуют о казнённых рабах, тела которых никому не были нужны.

Филон Александрийский рассказывает о наместнике Александрии (Египет) Авилии Флакке, который отказался снимать с креста тела распятых, чтобы отдать их родным. Такой поступок вызвал осуждение:

«Я знаю, что в канун таких дней порой снимали с креста тела распятых и отдавали родным, чтобы те предали их земле, свершив положенный обряд, чтобы и мертвым в день рождения самодержца воздалась какая-то крупица блага и чтобы не нарушить священного величия празднества.

А Флакк не то, что не приказал снять с креста мертвых – он приказал распять живых, которым сами те дни даровали прощенье – не навсегда, на время, не полную отмену наказания, но его отсрочку» (Филон. Против Флакка 10).

Если в Египте существовал обычай, пусть даже в праздничные дни, отдавать тела казнённых их близким, то тем более – в Иудее, управление которой требовало крайней степени осторожности.

Иосиф Флавий говорит об иудеях, которые были готовы пожертвовать своей жизнью, но не допустить нарушения своих традиций:

«Пилат обратился к ним и сказал, что их изрубят в куски, если они не примут статуй Цезаря, и подал знак солдатам обнажить мечи. Тогда евреи, как по команде, почти одновременно упали на землю и обнажили свои шеи, крича, что пусть лучше их убьют, чем они нарушат Закон. Тут Пилат изумился (их решению) и отдал приказ немедленно вывезти статуи императора из Иерусалима» (Иуд. Др.кн. II, гл. 9-3).

Более того, неевреям, включая даже римских граждан, под страхом смерти было запрещено вступать на территорию храмового комплекса, что свидетельствует о чувствительности властей к местным обычаям.

Распятие – римский способ казни, наследованный от персов, в Иудее применяемый в отношении политических преступников. И поэтому народ, ненавидящий римскую власть в принципе относился к распятым с жалостью, осуждая тех, кто не сочувствовал страданиям несчастных.

Раввинистическая литература донесла до нас рассказ о приговоренном к распятию праведном Йоси бен Йоэзере из Цереды, жившем в первой половине II века до н. э. Несчастный тащил на себе крест к месту казни, а его племянник Якум ехал рядом на коне и издевался над родственником:

«Смотри, на какого коня посадил меня мой повелитель, и на какого коня посадил тебя твой повелитель» (Берешит раба, 65:22).

Некоторые евреи даже верили в чудодейственную силу гвоздей, которыми прибивали руки и ноги мучеников к кресту (Шабат, 6:10).

Об одном таком гвозде, найденном в Иерусалиме, я бы хотел рассказать.

Эта находка доказывает, что распятых за политические преступления хоронили в семейных могилах.

Группа рабочих в ходе строительных работ в Гиват а-Мивтаре (северо-восток от Иерусалима) случайно проникла в погребальные пещеры и открыла гробницы. Василиос Цаферис, израильский археолог греческого происхождения, в конце 1968 года, по заданию директора израильского департамента древностей доктора Авраама Бирана исследовал четыре из них.

Гробницы были частью еврейского кладбища периода конца Второго Храма. Одна из усыпальниц была вырублена в мягком известняке, она состояла из двух помещений, каждое из которых имело локулы (погребальные ниши) 1.5-1.8 м длиной и 30-45 см шириной. В первой комнате были 4 локулы, а во второй – 8, по две с каждой стороны. Также с трёх сторон первой комнаты были каменные скамьи; во второй, меньшей по размеру, скамеек не было.

Некоторые из погребальных ниш были закрыты каменными плитами, другие блокированы небольшими камнями, обмазанными штукатуркой.

В эпоху Второго Храма существовал обычай спустя год после погребения собирать кости умерших и складывать их в оссуарии (ларцы, примерно 40-70 см длиной, 30-40 шириной, 25-30 высотой).

Далеко не каждая иудейская семья могла позволить такой способ погребения. Обычно умерших хоронили в ямах и ставили на могиле надгробье в виде камня.

Один из оссуариев, открытый в гробнице Гиват а-Мивтара, был изготовлен из известняка и украшен резьбой. Ларец содержал кости женщины по имени Марта (Марфа). Её имя было начертано на самом оссуарии.

В другом оссуарии были погребены мужчина, женщина и ребенок. Надпись на арамейском языке гласит: «Ионатан горшечник».

Всего в гробнице было найдено восемь оссуариев.

Археологи обнаружили керамику, которая указывает на определённый период времени: от позднего эллинистического периода (180 г. до н.э.) до разрушения римлянами Второго Храма (70 г. н. э.). Однако большая часть керамики датируется периодом правления династии Ирода (с 37 г. до н.э.).

Найдены сосуды вытянутой формы (вероятно, содержавшие жидкость для умащения мёртвых тел), круглые кувшины для растительного масла, лампады и даже горшки для приготовления пищи.

В этой гробнице были погребены два поколения семьи. Восемь оссуариев содержали кости 17 разных людей и в каждом из них – кости от 1 до 5 человек. Оссуарии обычно были наполнены костями до краев, причем кости мужчин и женщин, взрослых и детей покоились вместе. В одном ларце также был найден высохший букет цветов, трогательно оставленный любимому человеку. Изъятые из гробницы оссуарии были на одну треть заполнены некой желеобразной жидкостью, чтобы дольше сохранить погребенных.

Исследования показали, что 5 из 17 человек