Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я не могу позволить себе ждать слишком долго, – сказала она. – В мои планы не входит влюбляться в вас. Что скажете, достаточно ли вы хорошо меня знаете, чтобы согласиться на чашечку кофе?
Широко улыбаясь, я предложил ей руку, и мы вдвоем направились вниз по улице, мимо окон химчистки, в одном из которых я увидел лицо миссис Литцер, которая крайне подозрительно уставилась на нас.
Викки тем временем переживала далеко не лучшие времена.
Так как если она думала, что до успеха книги «К черту любовь» ей было трудно найти общий язык с мужчинами-редакторами, то ныне всякое сотрудничество с ними стало абсолютно невозможным. Все они стали вести себя с ней в стиле К Черту Викки.
Она надеялась, что теперь ей выделят заслуженное полноправное место за столом заседаний.
Однако ей отчетливо дали понять, что не только не собираются наделить ее правом решающего голоса, но и вообще не хотят видеть в зале заседаний.
Любое предложение Викки зарубали на корню.
– Не думаю, что нам стоит браться за переиздание этой книги, Викки, – говорил ей Е. Г. – Игра явно не стоит свеч.
– Хорошо, – отвечала Викки, борясь с раздражением и изо всех сил пытаясь соблюдать приличия. – Следовательно, «Баннер-хаус» отклоняет рукописи Бетти Фрейдан «Загадка женшины» и Хелен Герли «Секс в жизни незамужней девушки».
Что бы она ни предложила, проект отклоняли. Кипя от негодования, однажды Викки даже решилась на эксперимент, дабы проверить, не преувеличивает ли степень их предвзятости.
– Итак, следующий проект. Манускрипт, написанный Богом, с преамбулой от лица Джона Гленна…
– Нет-нет, Викки, – замахал рукой Е. Г., глядя в окно. – Это не для нас.
– Я так и думала, – ответила Викки.
– Ты что, посеял еще одни очки? – спросил я Питера, подходя к столику в ресторане «Красное дерево».
Он как-то странно держал в руках меню, и со стороны было непонятно, читает он его или нюхает.
– Нет, я прячусь, – объяснил Питер. – Там Викки с каким-то парнем. – Он качнул головой в сторону одного из соседних столиков.
Значит, это та самая Викки. Только парень с ней был вовсе не «какой-то».
– Это Джонни Трементус, защитник, – сообщил я Питеру тоном, намекающим на то, что уж ему-то стыдно не знать такие вещи. Он уставился на меня с немым вопросом в глазах. – Я имею в виду футбол, – пояснил я. То же идиотское выражение лица. – Американский вид спорта.
– Да-да, понимаю, – очнулся Питер. Он знал о футболе все. Его семья спонсировала одну из команд НФЛ. – Так что там этот Трементус – он большая шишка?
– Ну, возможно, он не так хорошо известен, но считается неплохим защитником. Тысяча четыреста тридцать два паса в общем зачете.
Питер выглянул из-за меню и сердито нахмурился.
– Да, а сейчас он, похоже, настроен на тысяча четыреста тридцать третий.
Трементус обвел глазами комнату, как будто что-то искал; возможно, всего лишь высматривал официанта, но этот взгляд спугнул трусишку Питера, и он опять забаррикадировался за папкой с меню.
Я внимательно наблюдал за объектом обожания Питера и ее именитым спутником. Викки наклонилась к Трементусу, держа незажженную сигарету в зубах. Спички. Вот что он искал. Защитник похлопал себя по карманам, потом поднял подсвечник на столе и поискал что-нибудь, чем можно было бы зажечь сигарету.
– Викки оставила свои тылы незащищенными, но Трементус, как ни странно, промахивается, – прокомментировал я происходящее Питеру.
– А что это означает на языке непрофессионала? – спросил меня Питер из-за папки с меню.
Джонни встал, дружески обнял Викки и в одиночку направился к выходу. То, что он сделал или сказал, определенно ей не понравилось.
– Он уходит с поля, – сообщил я Питеру. – Это твой шанс. Ты должен заменить его. Она не только не защищена, она повержена.
Питер положил локти на стол и оперся подбородком о руки.
– Нет, не могу. Она меня ненавидит.
– Она ненавидит не тебя, – возразил я. – Он ненавидит меня. Хватит просиживать штаны. Вступай в игру.
– Ты действительно так думаешь?
– Сейчас или никогда. Как только ты опубликуешь мое публичное заявление о Новак, она действительно тебя возненавидит и тогда время будет уже потеряно.
Питер бросил на меня сердитый взгляд.
– Нет, вы только послушайте! Ты что, не можешь сойти с тропы войны, объявленной Новак?
– Не-а. Ни за что. Я уже втерся в доверие врага. Теперь, если я войду к ней в вигвам, то не застану ее врасплох. Говорю тебе, Кимо Сабе,[25]если хочешь получить приз в виде ожерелья из раковин, атакуй Викки прямо сейчас, пока не слишком поздно. Питер закатил глаза к небу.
– Хорошо! Довольно футбола и войны! Я иду!
Я наблюдал за ним. «Бедный парень», – мелькнуло у меня в голове. Он приблизился к столу Викки с видом семиклассника на первом школьном балу.
У меня накопился весьма богатый опыт чтения по губам, так что я смог понять, о чем они говорили.
Питер подошел к столу Викки в тот момент, когда она зажигала сигарету.
– Привет, Викки.
Молодец, Питер. Будь холоден и спокоен.
– Привет, Питер.
Однако вслед за этим Питер сразу же раскололся, как шалтай-болтай.
– Ты влюблена в этого футболиста? – выпалил он с горячностью.
Я поморщился. Бедняга просто не мог довести игру до конца.
– Больше нет! – Викки находилась на грани истерики. – Ему нужно было только одно! – Она схватила со стола увесистую папку. – Пропихнуть в издательство свою рукопись! Он даже не попытался хотя бы из приличия соблазнить меня! Все, я сдаюсь! Сдаюсь как редактор и как женщина. Мужчины, которые завидуют моему успеху, не оставляют меня в покое днем, а мужчины, которые уважают мой успех, не способны удовлетворить меня ночью!
Питер сел за стол и взял ее руку в свою, будто собирался сделать предложение.
– Не знаю, как насчет других мужчин, – искренне сказал он, – но если бы у меня появился шанс, то я бы завидовал и уважал тебя днем и ночью, ночью и днем!
Викки была потрясена.
– О, Питер! Это правда?
– Клянусь! – еще более искренне ответил он.
Она просияла:
– Даю тебе шанс.
Викки подняла бокал. В ответ Питер поднял свой стакан с коктейлем. Дзинь! Гол!