Даниил вернулся на Русь, где ему пришлось вести длительную борьбу с галицкими боярами, перемышльским владыкой, бывшим черниговским князем Ростиславом, уграми и поляками. Борьба шла успешно и завершилась решительной победой Даниила над польскими и угорскими войсками Ростислава (под Ярославом, 1249 г.). Между тем уже в следующем (1250) году монголы вновь заинтересовались Юго-Западной Русью.

Батый прислал сказать Даниилу: «Дай Галич». Не чувствуя себя опять в силах бороться оружием, Даниил решил подчиниться и поехал сам к Батыю. Против ожидания Даниил был встречен ласково. Войдя в вежу (палатку) Батыя, Даниил поклонился по монгольскому обычаю. Батый сказал ему: «Даниило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришел, то добро же. Пьеши ли черное молоко, наше питье – кобылий кумыс?» Даниил: «Доселе семь не пил – ныне же ты велишь – пью».

Батый: «Ты уже наш татарин, пий наше питье». Даниил выпил и поклонился по обычаю. Потом Батый прислал Даниилу вино, сказав: «Не обыкли (вы) пити молока, пий вино». Даниил пробыл в Орде почти месяц и достиг цели: Батый оставил за ним все его земли. Немедленно сказалось международное значение Даниилова шага: Запад начал заискивать перед ним, угорский король Бела IV прислал послов с предложением мира и родственного союза. Сын Даниила Лев женился на дочери угорского короля.

На стороне Белы Даниил вмешался в дела и распри Средней Европы – спор из-за австрийского герцогства, дела чешские и моравские. В поход 1252 г. войско Даниила (вероятно, лучший полк, гвардия) было вооружено и обучено на татарский лад. «Немцы же, дивящиеся оружью татарскому, беша бо кони в личинах и в коярех кожаных и людье во ярыцех, и бе полков его светлость велика…».

Подчинением монгольскому влиянию Даниил приобщался к мировой силе монгольской экспансии – попадал как бы в русло исторического потока. Почти необозримые дипломатические перспективы открывались перед Даниилом в Восточной и Средней Европе. Он сам закрыл их перед собой своим неумением постигнуть значение исторического момента. Его подчинение монгольской силе не было продуманным и последовательным – это был лишь случайный ловкий ход политического оппортунизма.

Все политические и культурные симпатии, навыки и вкусы отталкивали Даниила от монгольской Азии. Среди своей снаряженной по татарскому образцу гвардии Даниил в упомянутом походе 1252 г. не изменил византийскому одеянию русских князей. «Сам же [Даниил] еха подле короля [угорского] по обычаю Руску, бе бо конь под ним дивлению подобен, и седло от злата жжена, и стрелы и сабля златом украшена и иными хитростями якоже дивитися, кожух же оловира [шелка] Грецкого и круживы златыми плоскими ошит и сапоги зеленаго хьеза [кожи] шиты золотом, немцем же зрящим много дивящимся».

Блестящему и честолюбивому князю должно было нравиться играть роль среди западных государей и рыцарей, вызывать восхищение и удивление в их среде. Тем более должна была ему казаться унизительной зависимость от диких – с его точки зрения – кочевников и варваров. Милостивое отношение Батыя было поэтому Даниилу оскорбительно и тяжело.

Эти чувства ярко отразил летописец: «О злее зла честь татарская: Даниилови Романовичу князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Киевом и Володимером и Галичем… ныне седит на колену и холопом называется… О злая честь Татарская – его отец бе царь в Русской земле, иже покори Половецкую землю и воева на иныя страны все».

Оскорбленное самолюбие Даниила заставило его искать новых путей, чтобы высвободиться из-под монгольской зависимости. Византийское царство было низвергнуто – оставался латинский Запад. Чтобы рассчитывать на помощь Запада – новый крестовый поход – нужно было обратиться к формальному главе Запада – папе. Даниил это и сделал: он вступил в переговоры с папой Иннокентием IV о соединении церквей.

Папа обещал различные льготы и милости; русскому духовенству разрешено служить на квасных просфорах; признан был законным брак Даниилова брата Василька на близкой родственнице; крестоносцам и духовным лицам запрещено приобретать имения в русских областях без позволения великого князя; самому великому князю обещан королевский титул. Наконец, посланы были (1253 и 1254 гг.) от папы всем государствам Средней и Восточной Европы призывы о крестовом походе против татар на помощь Даниилу.

Рассчитывая на помощь Запада, Даниил начал деятельно подготавливаться к борьбе с монголами: собирать войска и деньги, укреплять города, населять их, возвеличивать власть свою. В 1255 г. в городе Дрогичине Даниил короновался присланной ему от папы королевской короной. Даниилу нужна была, однако, не только корона, а прежде всего военная помощь. Помощь эта не приходила – призывы папы остались без последствий.

Тогда Даниил прервал с папой сношения. Между тем надвигалась гроза с Востока. Даниил увидел, что не в силах справиться с этой грозой – предотвратить начавшееся опустошение своей земли татарами. Ему пришлось уступить и бросить все свои мечты. По требованию приднепровского татарского баскака Куремсы Даниил приостановил все свои военные приготовления против татар и срыл укрепления волынских городов (1261).

Через несколько лет после того Даниил умер (1264). Вся «большая политика» его таким образом кончилась неудачей; он имел успех только в «малой политике» – борьбе с непосредственными соседями-литовцами, которых против него не поддерживали ни монголы, ни крестоносцы – латиняне. Даниил разменялся на повседневные политические мелочи и упустил из рук главные нити исторических событий.

Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное – православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства Юго-Западной Руси. Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся его отчина – Галицко-Волынская земля – была расхватана соседями: уграми, поляками, литовцами. Латинское рабство в отдельных частях Руси не изжито было до наших дней – до начала мировой войны 1914 г., а ныне, кажется, возобновилось все в той же многострадальной Волынской земле с прежней тяжестью или даже тяжелее прежнего…

Полную противоположность деятельности Даниила Романовича представляет собой деятельность Александра Ярославича. С гораздо меньшими историческими данными Александр добился больших и несравненно более прочных политических результатов. Шумная и блестящая эпопея Даниила Галицкого прошла впустую. Глубокая и настойчивая политическая работа Александра Невского привела к великим следствиям.

Даниил имел в своем распоряжении исключительно благоприятные историко-географические силы – несравненный плацдарм в сердце Средней Европы. Используй Даниил с тыла поддержку монгольской силы, он достиг бы результатов совершенно непредвиденных и необыкновенных. Он мог бы прочно утвердить Русь и православие в Восточной и Средней Европе. Александр, наоборот, имел данные историко-географические из рук вон плохие.

Северо-западный угол Европейской России не открывал перед ним широких международных перспектив. Но если Александр мало мог приобрести, то он мог очень много – если не все – потерять. Он мог потерять не только «окна в Европу» – Новгород и Псков: речь шла о самом существовании Руси, ее культуры и самобытности, о срединном очаге этой культуры. Предстояло поддержать живую энергию русской культуры – православие – и обеспечить сохранность основного уже в то время источника этой энергии – родины русской народности.