Жизнь только с мамой отличалась от прежней жизни в семье, так же сильно, как и жизнь в городе М. в комфортабельной квартире отличалась от жизни в особняке у озера. Кит не очень любил мать, но предпочитал квартиру старому дому.

Сейчас ему уже тридцать, он ещё молод, но уже не юн.  А его мать всё так же рада дать сыну по шее. Только вот отца уже нет. Потеря небольшая: за тридцать лет жизни Кита Грэг Аллен едва ли оказал ему хоть малейшую поддержку. Но какое-то чувство к нему всё-таки слабо теплилось в душе. Отец, старый, холодный, грубый, но все-таки являлся для него кем-то, и к нему можно применить это самое слово «отец».

Врубив погромче музыку, Кит мчал по дороге, которая, извиваясь, вела к злосчастному особняку. Он мысленно расчищал эти леса, срезал холмы и превращал всё это в череду шумных парковок, торговых центров и жилых комплексов, где венцом всего будет шикарный отель у озера, стоящий на возвышении как замок короля.

Мысль о том, что дом у озера может находиться в низине, Кит даже не допускал и, припарковавшись у заросшей кустарником тропинки, разочарованно вздохнул. Лесная чаща - вместо ухоженного сада. Обшарпанные развалины - вместо особняка. Ветхий забор - вместо ограждения. Даже озеро оказалось мерзким и вонючим. Хотя его противоположного берега и не было видно, создавалось ощущение, что это просто грязная лужа.

Кит открыл калитку, вошел в сад, и всё будто замерло, приготовившись встречать его. Кругом заросли вереска и плюща, точно в настоящей детской сказке. Скрипела калитка, из стороны в сторону мотались качели.

Кит шёл к особняку, вспоминая детство, и не верил своим глазам. Все обветшало. Он плохо помнил эти колонны и оконные рамы. В его памяти был только вечно злой отец, выпивающая за обедом пару рюмок мать и бесконечные ссоры. Вот чем был для Кита этот чёртов дом. Теперь особняк отдыхал, получив заслуженную отставку, и казался уже не таким зловещим, но все равно был всё еще слишком омерзительным.

***

Кит медленно шёл по саду, будто наслаждаясь прогулкой. Тут прошли его «лучшие» детские годы, хотя  назвать их так нельзя. Он вечно слышал крики матери, прячущейся от кашляющего отца, который умирал от рака лёгких, и собственные шаги, убегающего от этой жизни ребенка.

У калитки, ведущей к берегу озера, Кит остановился. Необъяснимый страх вызывало это место, от него с самого детства хотелось находиться подальше. Сейчас Киту тридцать, а не три, и он может пройти туда: шаг за калитку, на берег, который так и не был обследован одиноким мальчиком. Однако картина оказалась напрочь испорчена: на другой стороне озера была сильная шумиха, суетились полицейские и коронеры. Кит увидел, что из воды достают помятый «Шевроле».

- Кристофер Аллен, хозяин поместья, - коротко представился Кит и кивнул на свой «великолепный» дом на левом берегу.

Чтобы добраться до места происшествия, пришлось на машине преодолеть путь в три мили вокруг озера.

- Утро доброе, мистер Аллен. Дэн Корсо, коронер. Долго едите! Неужели такое шоу не видно из окна? - коронер ткнул в высокие окна особняка.

- Я приехал только что, вот талон на оплату парковки, всего тридцать минут назад я был в "Остине", - Кит протянул седовласому полицейскому талон, а сам всё-таки не удержался от того, чтобы посмотреть на машину, которую только что достали из воды. На месте водителя никого не было, зато на заднем сиденье стояло детское кресло, в котором сидел пристёгнутый к нему ребенок.

- Какого чёрта... - шепнул Кит, ероша темные волосы.

- Да. Мало приятного. Девушка, двадцати одного года, - коронер кивнул на документы, которые, на счастье, хранились в пластиковом пакете ещё до столкновения с водой.

- А где же она? - Кит, не особо смущаясь, огляделся по сторонам. Его непросто тронуть, своего интереса он никогда не стеснялся, а условности считал ниже собственного достоинства. Многие Кита называли бесцеремонным и отвратительным, но всё равно признавали его власть над собой. Сильных людей зачастую и презирают, и уважают одновременно. Это законно и справедливо.

Сахарная блондинка, с очень полными натуральными губами и круглыми глазами. Майла Фокс, ей только что исполнился двадцать один год. Её сыну полтора года. Авария? Наркотики? Алкоголь?

- Лично - нет, но её каждый второй в городе знает.

- Да, мы уже выяснили. Модель, жена Уолда Фокса. А вот тела нет.

- Может, жива?

- Может, и жива. Может, в машине её и не было.

Кит наблюдал, как из детского кресла достают тело ребёнка. Шапочка упала с макушки, мягкие волосы слиплись, но на лицо Кит не решился посмотреть. Это должно было бы быть что-то страшное, ненормальное, не должны дети умирать.

Хотя, сколько раз Кит думал, что лучше прыгнуть в воду, чем видеть у постоянно пьяной матери вечный синяк на пол-лица.

Местность Валлери-Шейл к 1977 году прославилась не только количеством смертей, но и их кровавыми подробностями. Не имеет смысла затрагивать то, по какой причине произошли эти убийства: наркоторговля, проституция или бандитизм, так как в данном очерке речь идёт, прежде всего, о "Чёртовом Озере", ставшим местом преступления восемнадцать раз, а если считать Артура Фокса - девятнадцать.

Озеро располагающееся по правую сторону от шоссе и так называемого "чёртового тупика", имело песчаный, илистый берег и множество пирсов из необработанного дерева, постройка которых датируется 1950 годом, когда озеро стало привлекать внимание туристов и к поискам тел подключились "вольные ныряльщики" - необученные любители, которые без оборудования опускались на дно озера, в надежде найти хотя бы одну из десяти погибших (на тот момент) девушек. Трудно вычислить, опираясь только на официальные источники, сколько именно жертв можно приписать водам «Чёртова Озера», однако и из отчётов местного участка можно многое почерпнуть. Первой зарегистрированной жертвой стала Марго Ли, которая по сообщениям свидетелей направилась к правому берегу озера в 3.15 после полуночи 8 августа 1930 года с Джимми Уорреном. Уоррен позднее говорил, что Марго "сошла с ума" и вела себя "крайне необычно". Также он утверждал, что Марго Ли сама пошла в воду "улыбаясь, как помешанная", а после он её не видел и спасти не пытался. Однако, если верить полицейским отчётам, Джеймс Роккет Уоррен был всё-таки осужден за сексуальное насилие и предумышленное убийство.

В следующие двадцать лет убийства повторялись нерегулярно, но в общей сложности пришли к