Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев меня, угрюмую и забившуюся в дальний угол, Дженни, конечно же, решила ко мне подойти и поговорить, понять, что происходит, принести что-нибудь вкусненького… Зря, очень зря…
Для этого она и взяла с собой этот небольшой графинчик — это предлог, чтобы подлить холодного молока в мой огненный кофе. Только вот последний давно постыл…
— Да он же просто ледяной! Здесь словно гора кубиков льда лежала! — пожаловалась Дженни, проводя ладонью по бархатной поверхности пуфика цвета капучино, на которой поблескивали кристаллы инея. Девушка быстро поправила белый фартук, одернула темно-коричневую юбку баристы и машинально поставила свой графин с молоком прямо на тот самый холодный пуфик. — Эй, Ани, а тебе разве не холодно?
В ответ я лишь молча закатила глаза к потолку. Да сколько же можно всем повторять, что меня зовут Тони?! Сколько? Однако, в слух я не сказала ни слова — не хочу огрызаться с Дженни. Она — хорошая добрая девушка, может быть, слишком простая и наивная, а еще, порой, чрезвычайно надоедливая со своими советами и разговорами по душам… Лучше бы просто принесла мне вкусняшек, дурочка! Стоп! Внутри меня, вдруг, незаметно вспыхнул прямо настоящий пожар гнева. Вот так вот ни с того не с сего я завелась с полоборота, легкое раздражение в миг переросло во всепоглощающий самый настоящий гнев! Но почему?! Ведь ничего же не произошло… С вами так тоже иногда бывало? Вроде бы и нет никаких причин для скандала, но, вдруг, бах, хочется все крушить и рушить!
— Что… что здесь происходит? — дрожащим от страха шепотом спросила Дженни, с ужасом глядя на кувшинчик, в котором молока стало раза в два меньше. А ведь все это время он лишь спокойно стоял на мягком пуфике, его стенки быстро покрывались причудливыми узорами инея. В воздух с поверхности молока поднимался какой-то странный еле заметный белый туман, словно пар от горячей кружки, а не от охлажденного продукта. — Это ты только что выпила молоко, да? Боже, как же тут холодно и…
Да она что, издевается надо мной?! Снова во всем виновата я!
В порыве ярости я молча смахнула локтем проклятый кувшин с пуфика, он с грохотом раскололся в дребезги о кафельный пол кофейни. Все окружающие прекратили разговоры и пристально уставились на нас. Минута славы, блин! И, как обычно, я в центре внимания! Но сейчас мне было не до косых взглядов и приглушенного осуждающего шепота. Среди молочно-белых осколков графина на темном полу отчетливо выделялось простенькое золотое колечко… ровное, красивое и обручальное. Дженни его тоже заметила, и пухлые щеки девушки тут же стали заливаться ярким румянцем, как яблоки на солнце. О, нет! Это могло значить только одно — ее парень Даниэль, наконец-то, решил сделать своей девушке предложение руки и сердца. Все должно было быть красиво и романтично. Возможно, чуть-чуть попозже сегодня вечером, когда влюбленные, наконец-то должны были остаться одни, Дженни могла бы взять этот графин, вылить молоко и обнаружить на дне кольцо, а рядом салфетку с самыми горячими признаниями в любви и предложением быть всегда вместе. Но увы, такого не случилось, потому что случилась я… Теперь Дженни, хлопая глазами от удивления и эмоций, стала неуверенно наклоняться к кольцу, чтобы поднять его с пола. Мне, вдруг, стало ужасно стыдно, щеки и уши запылали огнем, захотелось провалиться и как можно глубже. Зачем я разбила графин и все испортила? Что это на меня нашло? Я попыталась вскочить со своего пуфика, чтобы дать деру к двери, но дальше случилось нечто очень странное.
Я просто не смогла встать, первая попытка обернулась провалом, и я тут же плюхнулась обратно. На мои худые замерзшие плечи в прямом смысле опустились чьи-то невидимые руки, удерживая меня на месте, словно пара твердых ледяных тисков. Я попыталась их сбросить, передернула плечами, но они исчезли так же быстро, как и появились, оставив после себя на футболке лишь отпечатки пальцев из белого холодного инея. Здесь что-то было явно очень не так…
— Зайчонок, все в порядке?! — раздался взволнованный знакомый голос — высокий парень с темно-рыжими вихрастыми волосами вынырнул из зала и бережно обнял расстроенную Дженни за плечи. — Ты вся дрожишь… Малышка, что случилось?
Мгновенно мой жуткий стыд снова сменился пламенной яростью. Я отвернулась и заскрипела до боли стиснутыми зубами. Мне будто-то кто-то нашептывал на ухо: «Ты здесь лишняя! Зачем ты вообще пришла сюда? Ты же всегда одна! А здесь везде эти проклятые сладкие парочки! Высшая кара — это оказаться в одном пространстве прямо рядом с ними! Зайчатки, малышки, котятки, милашки… Тьфу, блин! Что, так сложно просто стоять и не обниматься пять минут? Придурки!»
С каждой секундой мне становилось все хуже, все труднее получалось сдерживать ярость в себе. Еще чуть-чуть, и я выпрыгну в окно от всех этих приторных сладостей-милостей. Проклятье! И почему меня это так злит и раздражает? Я же ведь всей душой болею за эту пару! Дани и Дженни — мои самые классные знакомые, которых вполне можно назвать даже друзьями! Ведь они не один раз меня выручали — поили бесплатным кофе и угощали шоколадными кексами и… да я только что, по их тупой милости, чуть не поперхнулась этим дурацким обручальным кольцом! Еще чуть-чуть и это молоко оказалось бы у меня в чашке, а кольцо — в горле! Дани, да ты же просто настоящий болван!
В реальность меня вернули громкие всхлипывания Дженни. Несмотря на то, что девушка сейчас была в крепких объятиях любимого парня, ее лицо побелело от ужаса и откуда-то налетевшего страха. Она вся дрожала, как последний осенний лист на ветру, разглядывая окружающих огромными, переполненными слезами и ужасом глазами. Вот истеричка!
— Ты! — рявкнул в мою сторону Дани, кажется, на некогда добродушного парня тоже набросился внезапный приступ гнева. — Ты снова все испортила, да?!
Это был не вопрос, а скорее утверждение, грубо брошенное в мою сторону.
— Чего? Да пошел ты! — процедила я сквозь зубы. От его грубого тона на меня накатила такая волна ярости, что было тяжело дышать.
— Что вы делаете? Успокойтесь! — умоляла дрожащим тоном Дженни. Напрасно она встала между нами и попыталась нас разнять. — Умоляю! Прекратите оба!
Дани легонько схватил плачущую девушку за плечи
