Он уже улыбнулся на камеру своей неподражаемой улыбкой, выровненной и отбеленной лучшими стоматологами города. Вдруг, в его модную белобрысую макушку откуда-то сверху прилетела крепкая сосновая шишка — небольшая, но довольно остроносая и твердая.

— Да что за фигня? Я не понял! — парень резко обернулся, его серо-голубые глаза взметнулись вверх и забегали вдоль высоченных вековых сосен. Вторая шишка прилетела прямо в его высокий лоб. — Ай! Блин! Вот дерьмо!

— Это… белка! Маленькая бешеная белка! — изумленно закричал Дилан, который только что тоже получил шишкой в свой рыжий висок. — Бесхвостая крыса! Чтоб тебя… Ай!

— Фоткай меня быстро! — прошипел сквозь стиснутые зубы белобрысый, — давай, типо, я наступаю ей ботинком на лицо!

— Микки! Черт, как же холодно! Коста будет беситься, что мы готовимся к Гонке без него! — воспротивился Дилан, от внезапно набросившегося на него панического страха он перешел на шепот. — Втихаря катаемся ночью по трамвайным путям… Блин, прекрати! Там вон кто-то сюда прется. Кажется, две девки. Валим!

— Не валим, а познакомимся! — остановил его Доминик, поправляя свою кожаную куртку. — Ты возьмешь рыжую, а я ее длинноволосую подругу. Люблю высоких. Ой, стой, блин… у нее пол башки лысая! Валим на фиг, это парень!

Подгоняемые холодом и внезапным паническим страхом, оба лихо вскочили на свои байки и с ревом укатили в обратном направлении — туда, откуда они тут появились. Туда, где только что потухли несколько фонарей и обвисли смертоносной паутиной острые, как бритва, оголенные металлические провода.

***

— Ауч! Моя голова… сейчас расколется! — простонала я, поднимаясь на ноги и делая несколько неуверенных шагов в сторону. Странно, я совсем не измазалась, хоть и провалялась на мокром асфальте добрых минут десять. Мне было совсем не холодно, ветер стих.

Я огляделась вокруг в поисках Самсона и Дианы и с облегчением вздохнула, увидев, как в даль с искрами из-под колес на бешеной скорости уносится мой трамвай. Легионеры тоже смотрели ему вслед, а потому стояли ко мне спиной. Нужно срочно уносить ноги, пока те не обернулись. Я уже приготовилась нырнуть в ближайшие кусты, но тут…

— Приветствую, смертная! — раздался за моей спиной звонкий мальчишечий голос, я обернулась так резко, что едва снова не свалилась с ног. Это был какой-то худой бледнолицый пацан сплошь закутанный в плотный черный… не знаю, что это — мантия или плащ какой. Он скинул со своей головы глубокий капюшон, раскидав по худым плечам угольно-черные нечесаные пряди довольно длинных волос. Довольно милый симпатичный подросток, пухлые губы, курносый нос, острые скулы и… я в ужасе отпрыгнула назад, увидев его глаза — огромные, иссиня-черные и абсолютно не имеющие белков. — Ты чего дрожишь, смертная? Самое страшное уже случилось…

— Ты… твои крылья за спиной… настоящие что ли? — пробормотала я, делая еще один шаг назад, в моей груди что-то панически сжалось при виде этих огромных черных и перепончатых, как у летучей мыши. — Ой… хвост… ты тоже тут из Зазеркалья, да? Да че вам от меня надо всем?

С этими словами я обернулась и кинулась бежать без оглядки прямо по шпалам. Закрыв глаза, ничего не видя перед собой и даже не слыша ветра в ушах, я летела вдоль шпал трамвайных путей, куда глаза глядят… и не глядят. Одна минута… две… три… Ну все, пора обернуться и посмотреть, гонится ли за мной этой крашеный демоненок.

— Набегалась, смертная? — ехидно спросил он, находясь прямо в метре за моей спиной. Оказывается, все это время я бегала на месте, как в кошмарном сне, когда никак не можешь убежать от своего преследователя. — Я — Люциморт, младший и самый любимый сын Аида, пришел сюда за твоей душой. Ты имеешь право поистерить, поругаться и наложить страшное посмертное проклятие на своих врагов, которые остаются живыми в мире смертных. Однако, когда придет их час, все проклятия могут быть использованы против тебя. Ты имеешь право бродить призраком среди живых не дольше сорока дней. У тебя есть одно посмертное желание…

— Ты че, малой, с сосны рухнул?! — перебила я, не желая слушать такую околесицу. Вроде бы пацан был еще слишком молод, чтобы быть настолько пьяным. Проклятые тиктокеры со своими глупыми прикольчиками! Я отвернулась и… тут мой нахмуренный взор упал на знакомую фигуру, которая сейчас неподвижно валялась на рельсах. Над ней склонилась пара неприятно знакомых парней. Дружки Косты! О, как же я сейчас была не рада их видеть! Оба в черных кожаных куртках и клевых шлемах, их дорогие спортивные мотоциклы стояли неподалеку. Белобрысый Доминик вытащил телефон и… уже позировал рядом с моим телом.

— Ах ты говнюк! — закричала я, кидаясь с кулаками на нахала. Потом разберусь, что происходит, а пока… с правой руки я заехала ему по носу, а левой — в челюсть, затем опять правой и левой… Но что это? Парень как ухмылялся, так и ухмыляется. Мои кулаки прошли сквозь его лицо, словно густой туман. И что самое обидное — он совершенно не заметил моего присутствия!

Я медленно обернулась на хмыкнувшего демоненка. Как он сказал, его зовут? Люциморт, кажется…

— Добро пожаловать в мир духов! Теперь ты — призрак! Душа, которая покинула твое тело, сделав его легче на двадцать один грамм. С закатом твое сердце перестало биться, теперь ты не чувствуешь боли, холода и голода. Теперь тебя никто не видит и не слышит, как сильно бы ты не кричала, — ухмыляясь, произнес мальчишка, блестя своими черными глазами. Для него все происходящее было лишь игрой, забавой, которую он повторял из века в век, являясь в мир смертных за понравившимися ему душами. Ловкими руками с длинными музыкальными пальцами и черными острыми ногтями, Люциморт достал из бездонных складок своего плаща и показал мне старый пожелтевший свиток с нацарапанными на нем именами. Самое верхнее было криво перечеркнуто. Я его тут же узнала, еще толком не прочитав, «Антонина Эванс». Это словосочетание я слышала уже семнадцать лет подряд. Следом за ним шло знакомое «Леон Норгенштерн», еще пока не перечеркнутое, но кроваво красная линия уже начала постепенно проявляться, вот-вот грозясь оставить без тела еще одну молодую душу.

Я невольно отпрянула на пару шагов назад, собираясь снова по старой привычке кинуться наутек.

— Настоятельно рекомендую тебе смириться и подчиниться, — нетерпеливо процедил сквозь острые клыки демон, сверля меня своими черными, как ночь, глазами. В руках он сжимал тонкую, еле заметную серебристую нить, которая тянулась по воздуху, словно крепкая блестящая леска с крючком… прямо к моему сердцу. Он слегка дернул за нить