– Спать хочу, – пояснила я примирительно, собираясь уже вернуться в горизонтальное положение, но дырок на теле жертвы явно было слишком мало, и самый неудовлетворённый встал, направляясь ко мне.

– А поучаствовать не хочешь?

– Тебе, что ли, задницу надраить? – я бросила на бандита любопытный взгляд. Первый акт знакомства он явно пропустил. – Нет, спасибо. Лицом не вышел. Да и ухватиться не за что.

Верзила явно опешил от такой откровенности, но лишь на секунду. Применив уже знакомый мне приём, он попытался ухватить меня за ногу и стащить на пол. Вывернув щиколотку из-под его рук, я мягко спрыгнула вниз и заняла боевую стойку. Остальные вмешиваться не спешили – видимо, ума у них поприбавилось. Бандит замахнулся, прицелившись мне в корпус. Забавно, решил не портить трофей? Я скользнула вбок и нанесла симметричный удар ему под ребро. Била я наверняка слабее, чем могла получить от него. Всё же я девушка, да к тому же эльф. Так что для устойчивого результата пришлось повторить удар, а когда он остался стоять, и не думая страдать от боли, я решила забыть о правилах боя.

Он снова прицелился, я пригнулась, уходя от удара, и быстрым движением схватила его за яйца. Бандит взвыл и приподнялся на цыпочки, когда я потянула его драгоценности вверх. Я подтолкнула его, прижимая спиной к стене, и потянула ещё, нежно шепнув в закушенные губы:

– А это весело. Дай приласкаю…

Искажённой болью мордой я наслаждалась ещё с полминуты, прежде чем выпустить его, напоследок приложив сразу двумя сложенными вместе руками в челюсть. Он, наконец, рухнул, скорее всего, потеряв запал на остаток ночи. Я зевнула.

– Так что… Продолжим веселье, или по койкам?

Сокамерники мои явно поостыли. Подстилочку свою они бросили лежать с голым задом, а сами разбрелись по свободным местам. Мелкий всхлипнул, натягивая штаны и с возрастающим опасением косясь на меня. Я шагнула к нему, сама не знаю зачем, и он, резко перевернувшись на спину, забился в дальний угол.

– Смешной, – сообщила я тихо, стараясь не привлекать внимания шпаны. – И что я одна страшнее их пятерых?

Несчастный всхлипнул и торопливо кивнул. Я пожала плечами.

– Думала тебя подлечить, но как знаешь.

Отвернувшись, я снова запрыгнула на свою койку и заснула почти так же легко, как и в первый раз. И опять разбудил меня тихий писк. Эта мышь начинала меня раздражать. Развернувшись, я натолкнулась на тоскливый и пронзительный взгляд, внимательно следивший за каждым моим движением.

– Что? – прошептала я одними губами, стараясь никого не разбудить.

Мальчишка вздрогнул, на миг вжался в стену, а потом резко вскочил и подлетел к моей полке.

– Я согласен, – быстро зашептал он. – Я буду твоим. Ты сильная. Ты не будешь отдавать меня другим?

– Что? – повторила я, на сей раз искренне ошалев.

– Твоим… – повторил он, робея так же стремительно. – Ты… ты не хочешь? Ты лучше здесь не найдёшь, клянусь.

Наверняка я не выглядела сильной, хлопая глазами, как идиотка.

– На кой ты мне сдался? – сформулировала я наконец свою мысль.

Мальчишка покраснел.

– Всем нужно… Ну… – он повторил непристойный жест, который я уже видела у верзилы.

– Спасибо обойдусь… – выдавила я и замолчала. Ну да, без этого я всяко обойдусь. И всё же… Вряд ли мне теперь поможет кто-то из этих горилл. – Слушай, – я села, скрестив ноги, и торопливо втянула мальчишку к себе на койку. – Тебе просто нужна защита, так?

Он торопливо закивал.

– Без эм… талантов твоих я обойдусь. Тихо! – перекрыла я начавшийся было поток слов. – Покажешь мне тут всё. Будешь со мной ходить повсюду и рассказывать про всех, – мальчишка торопливо закивал, похоже, сильно обрадованный своим повышением до шестёрки. – А если повезёт – заберу тебя с собой. Когда буду уходить.

Вот теперь глаза его заблестели по-настоящему.

– А не обманешь?

– Терять тебе нечего, – напомнила я, и мальчишка снова закивал.

– Ну и хорошо. Топай спать. Силы нам пригодятся.

Мальчишка мешкал.

– Ну, что ещё?

– Г-госпожа…

– Тариэль, – повторила я устало.

– Тариэль… Я Шин.

Я кивнула, подтверждая, что услышала.

– Г-госпожа… Я боюсь… Они ведь не знают… Ну, если я спущусь.

Я устало опустилась на бок и притянула его к себе.

– Чтоб ни звука, – бросила я, укладывая его у самой стены, и снова уснула. Теперь уже до самого утра.

Проснулась я от того, что у меня мёрзли ноги. Шёл уже девятый день моего заключения. Ничего необычного не происходило. Шин показал мне рудники, объяснив, что самое лучшее место – на погрузке руды. Через руки грузчиков проходил весь эридиум, добытый в шахтах, и заметная часть его оседала в их карманах. В отличие от рабочих, они не торчали всю смену на солнце, и им прощались мелкие недостачи – ещё одна доля кристаллов уходила конвою. Однако мне это место не подходило никак. Во-первых, работа на погрузке требовала большой физической силы. Во-вторых, здесь в самом деле за день проходило столько эридиума, сколько ни один эльф не видел за всю свою жизнь. Вряд ли меня хватило бы больше чем на год такой каторги.

Чуть лучше дело обстояло с добытчиками. Эти набирали за день тележку и остаток времени курили завезённые контрабандой дурманящие травы. На травы, впрочем, приходилось добывать руду отдельно – опять же, чтобы оплатить поставку охране и тем, кто работал на разгрузке. И снова выходило, что самое сочное место именно там.

Шин был изрядно расстроен, когда узнал, что я собираюсь работать в столовой. Ну, да. Вонь там стояла страшная. Местная похлёбка больше походила на помои – да ими и была, как мне кажется. Объедки со столов охраны. Зато здесь не было перегрузок – ни магических, ни физических. Я отлично видела всех, кто обитал в нашем муравейнике – столовая была одна на все пять этажей, и к тому же я получала возможность разобраться, кто здесь кто.

Разочарование мальчишки меня задело мало. По большому счёту он свою часть сделки выполнил, и мог катиться на все четыре стороны. Однако Шин, конечно же, катиться не захотел. Так что я решила ещё раз воспользоваться его зависимостью и обязала отмывать лицо, шею и уши каждый день – очень уж нехорошо пропахла моя постель в первую же ночь. А спать его пришлось брать к себе и в последующие дни. Необходимость этого я поняла, когда, проснувшись следующей ночью, застала ещё одну «любовную» сцену.

Вепрь – как выяснилось, так звали самого отчаянного из парней, деливших со мной кров – пытался взять реванш ещё дважды. Один раз он поставил мне неприятнейший и довольно болезненный синяк. К моему удивлению, стоило ему заехать мне по лицу, как из-за двери показалась стража, и нас растащили по углам. Обоих лишили похлёбки и пригрозили железным ящиком.