которым сидели мужчина и женщина. На мужчине был коричневый костюм, белая рубашка, галстук однотонный, цвета густого чая. На груди четыре ряда орденских планок. Темные волосы, чуть тронутые сединой, зачесаны назад. Лицо строгое и спокойное. «Он!» — веря и не веря тому, что видел, подумал Мурадян.

— Мирзо! Здравствуй…

Мужчина встал из-за стола, вежливо ответил:

— Здравствуйте.

— Не узнаешь? — Мурадян потряс его за плечи, обнял.

— Лицо знакомое… — неуверенно проговорил Мирзо. — Очень знакомое. Сейчас, сейчас…

— Кто у вас в дивизии был заместителем начальника политотдела? — стал подсказывать Виктор Асланович. — Кто тебе вручал кандидатскую карточку в июле сорок четвертого? Ну, вспомнил?

Мирзо воскликнул обрадованно:

— Вы — Мурадян! Товарищ гвардии подполковник! Нет, это невероятно! Да что мы стоим? Садитесь, знакомьтесь — моя жена, Сабохат Кадыровна.

Женщина мило улыбнулась, подала Мурадяну руку. И пошел разговор, и не было ему конца ни в тот день, ни в другой и ни в третий…

Теперь они гуляли втроем. (Зеленков на следующий день выписался из санатория. Мурадян рассказал о своей послевоенной жизни, о работе в Институте истории партии при ЦК Компартии Армении. Доктор исторических наук, профессор. Публицист, автор известных книг, вышедших в Москве, Ереване, Киеве, Баку, Фрунзе, Праге. Член президиума правления Армянского отделения Всесоюзного общества советско-чехословацкой дружбы, почетный гражданин чехословацкого города Млада-Болеслав, председатель военно-шефской секции Союза журналистов Армянской ССР.

И Мирзо было что рассказать о себе. Он партийный работник республиканского масштаба, руководит в Душанбе политпросвещением. Заслуженный работник культуры Таджикской ССР, член Советского комитета ветеранов войны. Семья — большая, дружная. Жена Сабохат — кандидат педагогических наук, ответственный работник Таджиксовпрофа. Старшая дочь Дильбар — научный работник, вторая дочь Мунзифахон — заведующая отделом ЦК комсомола республики, старший сын Бахрам — офицер, младший Рустамбек — аспирант.

— Виктор Асланович, а как у вас на семейном фронте?

— Семья тоже большая. Жена, как и твоя Сабохат, кандидат наук. Работает вместе со мной в институте. Две дочери-близнецы: Люда и Нина. Тоже научные работники. Людмила живет в Москве, Нина — в Баку. Есть сын Валерий, трудится в Ереване. Растут внуки. В общем, все как полагается…

В тот день они сфотографировались в память о счастливой встрече. Мурадян подарил Мирзо свою книгу «Боевое братство», сделав на ней такую надпись:

«Мирзо Бобаджанову — герою днестровского, сандомирского и одерского плацдармов. На добрую память о нашей боевой молодости, которая была посвящена защите любимой Советской Отчизны, от автора книги — бывшего заместителя начальника политотдела 97-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии подполковника Мурадяна В. А.»

Так случайно встретились два фронтовика-побратима. Пока не было среди них третьего — Юрия Ивановича Дронова. А он находился рядом, в Москве, работал в своем конструкторском бюро. И откуда ему было знать, что в какой-то полусотне километров, в одном часе езды на электричке, встретились Мурадян и Бобаджанов. Мирзо был его фронтовым учеником и близким другом. После того, как пулеметчика тяжело ранило за Одером, след его затерялся. А потом — весть недобрая, неизвестно кем занесенная: не вынес Мирзо ран… С годами сердце смирилось с потерей боевого друга, жизнь понесла Дронова вперед — вначале к концу войны, потом все дальше от нее, открывала новые берега и новых людей. Но эти открытия не приглушали душевной боли при мысли о погибшем побратиме, которому не довелось увидеть сегодняшний день…

Не думал, не гадал Дронов, и вдруг… Это случилось осенью 1981 года. Однажды в их квартире зазвонил телефон. Трубку взяла жена Юрия Зоя Петровна. Он услышал ее обрадованный голос:

— Пашенька? Здравствуй, сынок! Ну, как ты там? Не болеешь? Не забыл еще дом родной? Когда ждать тебя?

Мать поговорила с сыном, а потом позвала Дронова-старшего:

— Юра, тебя.

Юрий Иванович взял трубку, поднес ее к уху и услышал голос сына:

— Слушай, папа. Помнишь, ты мне рассказывал о Мирзо? Говорил, что он погиб в конце войны. Так вот — жив твой Мирзо!

Дронов плохо понимал смысл услышанного.

— Повтори, что ты сказал? — с дрожью в голосе проговорил он.

Сын повторил.

— Ты что, разыгрываешь меня?! — крикнул в трубку отец. — Откуда ты взял, что Мирзо жив?

— На сто процентов точно, отец. У меня в руках «Неделя». Только что прочитал, понимаешь? Мирзо жив. Здесь и о тебе пишут, как ты воевал.

Сердце застучало гулко, неспокойно. Дронов придвинул стул, сел. А трубка звала:

— Алло, алло! Папа, почему молчишь? Скоро разъединят.

— За какое число газета?

— Не знаю. У меня не вся «Неделя». Начала нет.

— Как называется статья? Кто автор?

Павел назвал: «Судьба пулеметчика». Автор — Н. Ермолович. На этом разговор закончился.

Юрий Иванович не сразу сообразил, что надо делать. Подсказала Зоя Петровна:

— Позвони в редакцию, назови название статьи, автора, и тебе скажут, когда было опубликовано.

— Молодец, Зоинька. Ай да Мирзо!..

Он набрал «09», спросил, как связаться с редакцией «Недели». Ему дали номер, и он позвонил. Дронову не только сообщили число и месяц публикации, но и пообещали найти этот номер еженедельника. Юрий Иванович был на больничном, но температура уже спала, и он, одевшись потеплее, поехал на Пушкинскую площадь. В редакции ждать не пришлось. Нужный номер «Недели» уже лежал на столе в общественной приемной. Дронов тут же нашел то, что искал, Рассказ о судьбе пулеметчика занимал всю страницу. В середине листа красовался снимок: стоит Мирзо возле станкового пулемета, а правая рука покоится на щите. Подпись поясняла, что снимок сделан в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.

В статье говорилось, что Мирзо Бобаджанов живет в Душанбе, работает директором Дома политического просвещения. Дронов тут же написал письмо однополчанину. Через неделю, утром, когда Юрий Иванович собирался на работу, в квартире раздался резкий, часто повторяющийся звонок. «Межгород», — сообразил хозяин и поспешил к телефону.

— Товарищ гвардии лейтенант, здравия желаю! Это я, Мирзо из Душанбе! Докладываю: жив и пока здоров. Скоро буду в Москве. Ждите!

Так, через тридцать шесть лет после войны, Мирзо подал голос. Потом был еще звонок, а в феврале 1982 года, в канун Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, бывший пулеметчик переступил порог московской квартиры Дроновых. Никогда так крепко не обнимались они! До слез тискали друг друга, не могли насмотреться друг на друга, наговориться.

Потом хозяин и гость сели за стол, развернули «Неделю», и Мирзо рассказал историю фотографии, помещенной в газете.

В начале марта 1962 года Бобаджанов приехал в Москву на месячные курсы партийных работников. Занятия проходили в Высшей партийной школе при ЦК КПСС. Как-то после лекций Мирзо решил съездить в Центральный музей Вооруженных Сил СССР. Узнав, как туда проехать, он без особых сложностей добрался до площади Коммуны, а там ноги сами привели