смотрю, и внутри моментом закипает злость.

— Ты, родная, не с того начала, — изрекаю, вперившись взглядом в столичного пижона. — Не хочешь рассказать о том, как сильно скучала по мне? И поинтересоваться, куда пропал…

— Илья, где бабушка? — повторяет настойчиво.

— Скоро вернется. К Степановне пошла. Че за персонажи? Не представишь? — хрустнув шейными позвонками, склоняю голову влево и откидываюсь на спинку стула.

— Ммои одноклассники, Саша, Роман, — объясняется, на ходу борясь со смущением, красочно расцветающим на ее щеках.

— Роман… — повторяю следом.

Та самая падла, которую я уже видел в Москве рядом с ней.

— Что с плечом? — она семенит ко мне, явно предпринимая попытку отвлечь.

— На чем добрались? — осведомляюсь сухо, наблюдая за тем, как нежданный гость ставит на пол ее младшую сестру, Ульяну.

Забавно. Меня мелкая боится как огня, а с этим общий язык нашла, получается…

— На машине.

— На ЕГО машине, — подчеркиваю прищуриваясь.

— Дда, — лепечет девчонка дрогнувшим голосом, выдавая себя с потрохами.

— Ален, а кто этот подстреленный? — интересуется Рыжая.

— Ребята, это Илья, мой…

— Жених, — заканчиваю вместо нее, дабы сразу все обозначить. — А Роман у нас… — многозначительно вскидываю бровь.

— Парень Саши, — на одном дыхании выпаливает Алена.

Ага, а Саша-то, похоже, не в курсах.

Смешно, чесслово.

— Ты обалдела? — делая несколько шагов вперед, вклинивается в наш разговор расфуфыренный франт. — Итак, еще раз. Беркутов Роман. Алена — моя девушка, — сообщает он с вызовом. — А вот кем возомнил себя ты, мне не совсем понятно. Пояснишь?

— Поясню с удовольствием, — резко поднимаюсь. Откладывается мой сытный ужин, видимо.

— Ребяят, — Алена, почуяв неладное, намеревается влезть, а Рыжая спешит убрать из кухни малявку.

— Скажи-ка, Ляль, — достаю из пачки сигарету. — Я чего-то не вкуриваю, этот клоун как давно рядом с тобой нарисовался?

— Илья…

— Один на один давай пообщаемся, — хорохорится петушара.

— Я только за, птенчик, — растягиваю губы в усмешке, мысленно рихтуя ботинком его смазливую, наглую морду.

— Я против! — пищит Алена.

— Тебя никто не спрашивает, — равнодушно бросает он через плечо. — Харитон, исчезните обе.

Ну-ка гляньте на него!

Расстегивает брендовую куртку, швыряет ее на стул. Готовится. Открыто транслирует показушную агрессию.

— Ром…

— В комнату иди, — чеканит, не разрывая наш убийственно-ядовитый зрительный контакт.

— Никуда я не пойду! — возмущается она, топнув ногой.

— Чего ж ты, Ляль, человека в заблуждение ввела, — выпускаю кольцами дым и раздраженно цокаю языком. — Нехорошо получилось. У нас же уговор.

— Что еще за уговор? — не понимает мальчишка.

— Свадьба летом. Переезд. Лялька, Лялька, — качаю головой, ощущая, как по венам разливается досада. — Я значит бабло на нашу совместную жизнь зарабатываю, а ты развлекаешься с мажором столичным.

— Можешь забыть про совместную жизнь, — подступая ко мне, информирует этот малахольный.

— Слушай ты, — затушив сигарету о края тарелки, свирепею не на шутку. — Борзый не в меру. Крылья-то я тебе пообломаю.

— Пока ты крут только на словах, — дерзит он.

Ну все, баста.

— Илья! — испуганно кричит моя невеста, в то время как я в порыве бешенства переворачиваю стол и бросаюсь на ощетинившегося утырка.

Валимся на пол. Перекатываемся по периметру. Под аккомпанемент девичьего визга активно раздаем друг другу тумаки. Строго по очереди.

— Сука… — получаю по физиономии и, разозлившись, бью его по ребрам.

— РООМ! Перестаньте! Хватит! Пожалуйста! — захлебываясь слезами, умоляет Лялька.

— Хрена-с два! Все только начинается.

— Немедленно прекратите!

— Жених, — зарядив мне по печени, самодовольно цедит Беркутов.

Адреналин бурлит в крови подобно кислоте при запущенной химической реакции. Деремся ни на жизнь, а насмерть. Ведь желание уничтожить и показать свое превосходство — неутомимое и обоюдное.

— Ты… сука… у меня не на машине отсюда уедешь, а на коляске, — обещаю, выдавая целую серию жестких ударов.

— Ага, как же! — терпит атаку, но, сволота, не сдается. Залезает на меня и зажимает коленями шею.

Умело душит. Поди в секции какой-то занимается. На всякий пожарный, видать, обзавелся навыками, чтоб на улице не отобрали модный джемперок или ролексы.

Изловчившись, бью его по бесящей роже. Едва расцепившись и поднявшись на ноги, снова кидаемся в драку. В стороны летят тарелки, вилки и ложки. С петель падает шкафчик, когда я со всей дури впечатываю в него нашего дорогого гостя.

— Прекрати! Паровозов!

А «яблоко раздора» все намеревается влезть между нами. Не зацепили бы ненароком. Не прощу себе.

— Да что же вы делаете! ИЛЬЯ! РОМА!

Стонем с этим холеным на пару. Выдаем диалогом гирлянду из нецензурной брани, с остервенением продолжая лютое побоище. Уступать однозначно никто не намерен, и силы-то на удивление равны. Хотя я значительно покрепче буду.

Ожесточенный мордобой в самом разгаре. Я сверху, он внизу. Потом я внизу, он сверху. Скалится, несмотря на порядком отекшую морду, и методично прикладывает меня затылком о деревянный пол.

И тут вдруг случается это. Внезапно на нас обрушивается ледяной поток воды. И пока сидящий на мне Рома, таращась на девок, перевернувших таз, пытается сообразить, что к чему, я хватаю свой пистолет, так удачно оказавшийся рядом.

— Нет, — испуганно шепчет вмиг побледневшая Алена. — Илья, прошу тебя!

Направляю ствол аккурат Беркутову в голову.

— Дернешься, пристрелю к чертям собачьим, — предупреждаю, прислоняя пистолет к его виску. — И я, мать твою, не шучу…

Глава 2. Рокировка

— Илья, пожалуйста, убери пистолет, — умоляет та, из-за которой весь сыр-бор.

— Встал, — командую спокойно.

Ноль реакции.

— Ты тупой, что ли? — еще разок даю почувствовать дуло, упирающееся в его черепную коробку.

— Ром, пожалуйста, Ром, сделай то, что он просит, — призывает девчонка к здравому смыслу.

— Не растерялся, — с презрением изрекает Птица, но все же, усмехаясь, встает.

— Пасть закрой свою.

Бесит неимоверно.

— Илья…

— Шмотки забрал и свалил отсюда по-быстрому, — киваю в сторону выхода.

— Ты сейчас серьезно?

— А ты, я смотрю, прямо-таки жаждешь получить пулю в лоб, — раздражаюсь, потому что терпеть не могу вот таких непонятливых.

— Могу сказать то же самое про тюремный срок. Или ты подашься в бега после того, как меня пристрелишь?

— Там я уже был, так что не хрен меня пугать.

Меняется в лице. Пора бы уже догнать, на кого бычится.

— Парни, а давайте вы успокоитесь и…

— А давай ты просто закроешь рот, — перебиваю рыжую кнопку, отчего-то возомнившую себя парламентером. — Куда намылилась, Ляль? Стой, где стоишь. Подальше от этого своего столичного пижона отошла. Отошла, я сказал! — рявкаю зло.

— Илья, — качает головой. Глаза полны слез. — Ты весь в крови. Твое плечо… Ты ведь ранен, да?

— Плевать.

— Пусть истекает кровью, — бесстрастно изрекает ее подруга.

— СВАЛИЛ! — повторяю, обращаясь к столичному мажорику. — Сел в тачку и уехал в свою сраную Москву!

Этот выпендрежник демонстративно складывает руки на груди.