была и себя не считала — по-северному крупные черты лица с выраженными скулами, рост на полголовы выше даже среднего мужчины, серо-голубые глаза — но ведь главное не это, а умение держаться и подавать себя. Ная умела, спасибо наставникам из высшего света. — Да лучше бы мне денег заплатили, я их хотя бы не пропью в ближайшем кабаке, и в обществе показаться не стыдно.

— Я собираюсь не в общество, а для дороги нужна удобная, а не дорогая одежда, — она пожала плечами и выжидающе посмотрела на компанию. — Ну?

— Этот мир в конец рехнулся, — он разжал руки и, брезгливо оттолкнув от себя бродягу, кивнул своим приятелям. На стол упала золотая даргийская крона, самая крупная монета, которой хватило бы накормить десяток таких гуляк при условии, что каждый из них устроит маленький пир. — Не трудитесь со сдачей. В эту помойку мы больше ни ногой, раз здесь ценят уличных крыс.

Громко хлопнула входная дверь. Немногочисленные посетители, во время перепалки жавшиеся по углам и старавшиеся даже не смотреть в центр зала, наконец-то выдохнули и расслабились, замахали руками служанке; девчонка поспешила вытереть выступившие на глаза слезы и, натянув улыбку, закружила между столами, пока ее напарница сметала осколки тарелки.

— Госпожа Ная, от всего сердца спасибо. Драку устраивать с такими себе дороже, а наших слов они не слушали, — благодарно прижав кулак к груди, сказал владелец и перевел взгляд на бродягу. — Ну а ты-то что такого хотел с ними сделать, что так перепугал госпожу?

— Не думаю, что вы хотите знать. Не сделал же, — устало ответил тот и коротко кивнул Нае. — Спасибо.

— Давайте я, в самом деле, угощу вас обедом, — предложила Ная. — Не скажу, что здесь плохие обеды для нуждающихся, но за полную стоимость все-таки лучше. И, не обижайтесь, но вам это нужно, я чувствую.

— Парень, не отказывайся, — усмехнулся владелец и хлопнул бродягу по плечу. — Я не отличаюсь тонкой натурой, как госпожа Ная, и то вижу, что что-то не так.

Есть Ная не хотела, и, убедившись, что девчонки не будут воротить носы от бродяги, собиралась выйти на улицу, но в последний момент оглянулась, зацепившись за мимолетную мысль. Развернулась, подошла к столу, за которым устроился мужчина и села напротив, кинув сумку на свободный стул.

— Интересное происходит в столице. За незнакомых людей здесь редко заступаются, тем более приличные дамы при деньгах, тем более за уличных оборванцев, — он подпер кулаком подбородок и с интересом, который можно было уловить без всяких способностей, спросил. — Зачем? Не самое благодарное занятие, особенно если потом приходится платить.

— Для помощи требуется какая-то причина? Считайте это капризом дамы при деньгах, — хмыкнула Ная. — Я кое-что понимаю в людях и точно уверена, что вы бы устроили драку. Этот трактир мне дорог, я бы хотела сюда вернуться в следующий раз, и желательно, чтобы нынешний владелец занимался им, а не скучал в темнице из-за побитых выскочек.

— И ради этого рискнули влезть в перепалку? Благородно, но верится с трудом.

— Не устраивает? Ладно, еще есть любопытство, — она откинулась на спинку стула и повертела между пальцами выпавший с тарелки сухарик. — Вы же не похожи на обычного попрошайку или жителя трущоб. Куртка потертая, но не с чужого плеча, сшита по размеру, причем мастер постарался, кожа и нитки качественные. Сапоги опять же… умение держаться. Мне было бы легче представить вас здесь постоянным посетителем по вечерам, а не на благотворительном обеде.

Бродяга посмотрел на нее внимательно и как-то нехорошо, и от этого взгляда захотелось прикусить язык. В самом деле, стоит ли лезть в жизнь человека, если он сам не спешит первым о ней рассказать? Особенно если убеждена, что постоять за себя он сумеет.

И все-таки странное дело. Ная не хотела огрести неприятностей на свою голову, но неправильность этого человека тревожила. За последние годы она успела повидать много людей, и тех, кого действительно стоило бояться, среди них было не меньше трети. Интуиция кричала, что бродяга относился к их числу.

— Даже лорд может оказаться на улице, что говорить про простых людей, — он расслабился, пожал плечами, и тревожное чувство отступило. — Любопытство стоит пары серебряных? Это не такие уж малые деньги, чтобы ими расшвыриваться при каждом удобно случае.

— Почему? Мне их заплатил владелец трактира за честное выступление, — Ная небрежно махнула рукой в сторону стойки, за которой суетился мужчина. — И для меня они не последние.

— Вы не похожи на того, кто сорит деньгами просто так. Во всем должен быть расчет, а? — проницательно заметил бродяга и, отодвинув тарелку, встал. — Спасибо. Что бы вы от меня ни хотели, большего я дать не могу.

Ная хмыкнула, но промолчала, тем более что ей бы и не дали ничего сказать: владелец трактира, заметив, что не слишком желанный гость собрался уходить, воодушевился и мигом подскочил к столу.

— Госпожа Ная, вы, в самом деле, святая. Спасли сегодняшний вечер от поломанной мебели, — он оперся на стол, и на его лице отобразились крайние страдания. — И если вы согласитесь спасти его от полного краха, задержавшись только на сегодня…

Она рассмеялась. Ну конечно, о чем еще он мог попросить! Владелец, конечно, любил воспевать всевозможные благодетели людей, но только тех, кто ему выгоден, и никогда не терял деловую хватку. Хочешь комплимент? Будь добр оказаться полезным, иначе — увы, приятные слова достанутся кому-нибудь другому. Это даже не обижало, наоборот, веселило, особенно если уловить закономерность.

— Подумайте сами, время уже послеобеденное, а до ближайшего придорожного трактира часа четыре верхом, до темноты точно не успеете. Не среди чистого поля же ночевать остановитесь! Зато завтра с утра, да после хорошего завтрака самое то будет в дорогу.

— Ладно, — не переставая улыбаться, согласилась Ная и тоже встала, хлопнув ладонью по столу, по которому тут же покатилась серебряная кронка. — Схожу только до конюшни, предупрежу, что задержусь в городе до завтра.

— Все-таки святая, — вздохнул мужчина, ловко смахивая монетку в руку.

— Напротив, — совершенно серьезно ответила она, проверяя кошель. Пусть только попробует поскупиться, теперь придется доплачивать конюху, а в центре они берут много. — Большую грешницу еще поискать.

Квинсу, столицу Даргии, Ная одновременно любила и не любила. Тесные путаные улочки, громкие толпы людей, навязчивые торговцы и задранные до неприличия цены раздражали, вызывая желание скорее сбежать из города и спрятаться в своей норе, а попытка понять эмоции кого-то из горожан неизменно оборачивалась мигренью на весь день.

Но и затеряться среди них гораздо проще, и дела никому нет до того, кто ты,