бледная кожа, прямо как у меня. Такое сочетание делал его и Ромкину внешность для меня чрезвычайно привлекательной.

— До поры до времени, Дашка, до поры до времени… — также сфальшивил Пашка. После этого он подошел и попытался заправить мои светлые волосы под шапку.

— Хах, что ты делаешь?! — сказала я, после того, как отбилась от его тщетных попыток.

— Мне одна птичка на шептала, что волосы на холоде лучше не держать.

— Скажи этой птичке, что волосы не отваляться от такого холода, — кольнула я Пашку, — может, уже пойдем до площади?

— Ну, пошли, — после этой фразы, я подбежала к Пашке, взяв его за руку, и мы неспешно пошли туда.

Площадь эта находилась в центре нашей деревне. Это одно из немногих красивых мест в нашем селе. Сейчас там все украшено новогодними вещами, а в самом ее сердце стоит большая ёлка. После боя курантов на площади собирается большое количество людей, кто для чего. Некоторые собираются для конкурсов и различных соревнований. Мы не собирались в них участвовать, просто хотели посмотреть на то, как другие сражаются за падарки, ведь более интересного занятия в новогоднюю ночь в нашей деревни попросту не было.

Мы общались на самые разные темы: кино, путешествия, спорт, книги. По большей части, благодарить за такие насыщенные и разнообразные разговоры надо Пашу. Было ощущение, что он может часами говорить на абсолютно любую, даже самую непопулярную и скучную тему. Он в этом был очень похож на Рому. С ним тоже никогда не заскучаешь, мы постоянно болтал по поводу и без, а мне это только в радость.

Мы шли около 10 минут, но это время даже не почувствовалось. Было слишком интересно. Я восхищенно смотрела в лицо Паши, который раз за разом ловко вытаскивал из головы новые темы и фразы для диалога. Если бы мы не шли, а стояли или сидели, то мои глаза бы смотрели только в его лицо, и, скорей всего, в таком случаи мои глаза бы пересохли, ведь я бы забыла моргать.

Очнулась я от гипноза Пашки только тогда, когда он сам сказал, что мы пришли. Я посмотрела на площадь. Как я и говорила, в центре стояла большая ёлка снизу до верху украшенная елочными игрушками и мишурой. Дополняла этот образ длинная гирлянда, проходящая по всей ёлке. Помимо ёлки, на площадке были еще несколько интересных ледяных сооружений. Все они находились левее ёлки и были расположены близ друг друга, как будто из них хотели сделать подобие игровой площадке.

Чуть поодаль ёлки стояли две горки. Одна горка представляла из себя длинный, узкий и извилистый тоннель. Вероятно, такой закрытой ее сделали, чтобы дети, скользящие на высокой скорости, попросту, не вылетели с нее.

Вторую горку сделали в классическом стиле: она была лишена крутых поворотов и эффекта неожиданности. Вместо этого, горка брала своей высотой, и возможностью уместить сразу толпу детей, т. к. в ширину была около трех метров.

Третьим сооружением была обычная ледяная чашечка. Без инноваций и креативных решений. Самая обычная. Такая есть практически в любом городе под новый год. Её типичность сыграла с ней злую шутку: дети ни обращали на нее внимание, а если и обращали, то игрались с ней все несколько минут, после вновь идя на горки.

— Красиво тут, — тихо произнес Паша.

— Ага, — это был, наверное, единственный раз, когда я ответила Пашке, не смотря в его черные глаза, — давай поближе к ёлке подойдем, — сказала одухотворено я и пошла до дерева, не дожидаясь ответа. Пашка в свою очередь негласно согласился и начал следовать за мной.

Вблизи, ёлка казалась еще больше и шире. Никогда еще в деревне не ставили столь гигантскую ёлку, всегда была стандартного размера, а иногда и вовсе, привозили хилую тоненькую ель. Мои глаза начали быстро бегать и рассматривать весящие на ёлке украшения. В их числе были не только обычные разноцветные шары, а также детские игрушки, отдающие атмосферой праздника, предметы русской культуры и местного фольклора.

— А неплохо они ёлку украсили, креативно так, и необычно, — с гордостью сообщила я Паше, будто именно я занималась украшением ёлки.

— Ну, тут и не поспоришь.

После того, как я вдоволь нагляделась на ёлку, мой любопытный взгляд упал на две замечательных горки. Помню, каждый раз, когда наступало 1 января, я молнией бежала к Роме, после чего мы оба шли на площадь ради этих горок, которые специально строил так, чтобы они были готовы только под новогоднею ночь.

— Пашка, а может, на горках покатаемся? — сказала я так, чтобы показалась, будто я шучу. Мне действительно хотелось прокатиться на них, ведь это и весело, и заставляет в красках вспомнить моменты, когда мы с Ромой, переполненные праздничной атмосферой и веселье.

— Может, — с хитрой улыбкой произнес Паша, после чего он двинулся вперед, а я хвостиком за ним, — там как раз народу много, весело будет, — указал пальцем в скопление детей от 6-13 лет.

— Так малышня же, чего ж ты радуешься?

— Ой-ой, какие мы взрослые, оказывается! — мягко огрызнулся Паша, — А детишки та, по добрее и приятнее сверстников наших будут.

— А ты детей сильно любишь?

— Ну конечно! Меня всегда очаровывала их искренность и, возведенная в абсолют, наивность, — начал с интересом рассказывать Паша, — Их глупые выводы об определенных жизненных аспектах и вещах сильно умиляют, как минимум меня, — такие добрые слова о детях я слышала лишь от одного человека — Ромы. Слова обоих меня немного удивляли, ведь я всегда видела, как взрослые сильно срываются на детей. Орут за ошибки, действия, слова, которые типичны для детей.

— А что ты скажешь на то, что в дети чаще травят других детей, чем взрослые травят других взрослых? — сказала я, с попыткой загнать его в тупик.

— Ну, смотри, — Паша сделался более серьезным, — до 12 лет это простительно, как по мне, т. к. человек только-только учиться вести себя в этом мире, а после 12 человек перестает быть ребенком. Он превращается в подростка, которому уже можно предъявлять за его поступки, ведь учиться себя вести он должен быть все прошлые 12 лет, — наверное, стоило проанализировать его слова и занять определенную позицию в этом вопросе, но мне было слишком лень думать об этом. Вот такая я по жизни, совершенно простоя и легкомысленная девушка. Как уже я говорила, слышала подобные слова я ранее от Ромы, и с того момента сколько бы я не вспоминала его слова, когда видела детей, никогда не пыталась заиметь какое-то мнение.

Мы уже успели подойти, чуть ли, не