Вокруг царила суматоха. Грохотали строительные машины, разгребая завал, бегали деловитые спасатели в желтых куртках. Врачи сбивались с ног, и даже раскрашенные в оранжевый цвет машины «Скорой помощи» выглядели усталыми, а их сирены звучали надрывно и жалобно.

Неприятные звуки не мешали. Майор просто стоял и смотрел, фиксируя впечатления. Его главная работа начнется в тот момент, когда спасут всех, кого можно, увезут трупы. Скорее всего, это произойдет к ночи.

Но даже сейчас он не мог позволить себе эмоций. На все надо смотреть спокойно. Искать детали, которые потом помогут понять, кто, как и зачем сотворил это.

Груда развалин высотой в пять этажей. Осколки стекла, рассеянные бисером по серым мостовым. Смрад бушующего в одном из соседних зданий пожара. Изуродованные машины, попавшие под ударную волну. И трупы. Смятые, обезображенные, обгоревшие. Такие, в которых с трудом можно узнать людей.

Еще хуже – фрагменты тел. Руки, ноги, головы, вообще непонятно что…

Количество жертв тоже будет подсчитано в лучшем случае к завтрашнему вечеру. Опознание займет недели, даже месяцы.

– Дорогу, дорогу! – проорал кто-то, невежливо отпихивая майора в сторону. Он поспешно отошел.

Какие-то закопченные санитары со злыми лицами тащили носилки. Лежащее на них тело трудно было назвать человеком – многочисленные раны придавали жертве вид освежеванной только что туши. Раненый надрывно стонал.

Виктор ощутил невольный приступ тошноты.

Отвлекая от неприятных ощущений, запиликал в кармане служебный телефон.

– Слушаю, – спросил Белкин.

– Товарищ майор! – слышно было плохо, мешал грохот вокруг. – Это капитан Асланян! Только что звонили на ноль два! Взяли ответственность за взрыв на себя!

– Кто?

– Российский национальный комитет, – ответил капитан. – Те же, что и месяц назад.

– Дьявол! – выругался майор. – Определили, откуда звонок?

– Так точно. Телефон-автомат на Калужской станции метро. Группа уже выехала.

– Я туда! – рявкнул Белкин.

Он сунул телефон в карман и, лавируя между спасателями и врачами, бросился к машине.

В подземном переходе было прохладно и пустынно. Со стороны метро время от времени доносился тихий гул уходящего или прибывающего поезда. От мокрого пятна на полу кисло несло пивом.

Несколько мужчин в штатском колдовали вокруг черного ящика телефона-автомата, а двое милиционеров в форме разговаривали с продавщицей притулившегося у стены газетного киоска.

Появление майора не осталось незамеченным. От группы, занимавшейся аппаратом, отделился высокий мужчина, на смуглом лице которого выделялся нос, что сделал бы честь горному орлу.

– Докладывай, Тенгиз, – сказал Белкин, по безрадостному виду подчиненного догадываясь, что вряд ли услышит что-нибудь приятное.

– Ничего, товарищ майор, – печально вздохнул носатый оперативник. – Никаких отпечатков. Тот, кто звонил, скорее всего, намазал пальцы специальным составом. Или надел перчатки.

– А голос?

– Искажен с помощью подручных приспособлений, – Тенгиз пожал плечами, – но, скорее всего женский. Да и продавщица сказала, что вроде видела, как в соответствующее время отсюда звонила невысокая женщина в бейсболке, надвинутой на самые глаза. Сейчас ребята записывают показания.

– От них мало толку, товарищ капитан, – пожал плечами Белкин, переходя на официальный тон. – Невысоких женщин, которые могут носить бейсболку, в Москве сотни тысяч. Заканчивайте работу и со всеми результатами чтобы в семь были у меня. И постарайтесь выжать максимум информации! Это второй взрыв за месяц, а мы по первому ничего не нарыли! Да наш раздел с потрохами съедят!

– Мы постараемся, товарищ майор, – лицо Тенгиза посерьезнело, глаза потемнели.

– Уж постарайтесь, – Белкин развернулся и пошел к лестнице. Его ждала обратная дорога к месту взрыва.

* * *

В небольшом привокзальном кафе пахло кофе. Деловито сновал за стойкой бармен, похожий в черной жилетке и белой рубашке на огромного пингвина. На нового посетителя взглянул с достоинством, точно граф на простолюдина.

Владимир заказал бокал пива и уселся за угловой столик. Как обычно, он не знал, кто придет на встречу, даже не догадывался. Сегодняшний связной найдет его сам.

Пиво приятно холодило гортань, из-за приоткрытой двери доносился размеренный шум вокзала, и непрошеной гостьей, напоминая о бессонной ночи, подкрадывалась дрема…

– Какая встреча! – сказал кто-то за спиной довольно громко.

Владимир вздрогнул и невольно обернулся.

На него смотрела, широко улыбаясь, довольно молодая женщина. Белым мрамором блестели ровные зубы, а в голубых, цвета незабудок, глазах играла настоящая радость.

«Актриса» – пришла неуместная мысль. – «Бесподобно играет…».

– Ты не узнаешь меня? – на красивое лицо набежала тень недоумения. – Неужели за прошедшие со школы годы я так изменилась?

С сегодняшней легендой все ясно.

– Ба, сколько лет, сколько зим! – сказал Владимир, растягивая губы в самой идиотской из улыбок. – Садись, поболтаем!

Женщина села, задорно тряхнув золотистыми кудряшками, и тотчас рядом со столиком образовалась официантка.

– Что будете заказывать? – противным писклявым голосом осведомилась она.

Владимир сделал заказ, дождался, пока его принесли, и только после этого заговорил. Так тихо, чтобы сидящий за соседним столиком не смог разобрать слов.

– Я слушаю, – сказал он.

– Все прошло наилучшим образом, – мило улыбнувшись, проговорила женщина. – Господа с того берега очень довольны результатом. Послезавтра будет осуществлен очередной денежный перевод по той же схеме. Можете приступать к следующей акции.

– Хорошо, – кивнул Владимир.

Игривое выражение лиц беседующих противоречило содержанию разговора. Посторонний наблюдатель, видевший начало беседы, ни за что бы не догадался, что речь идет о чем-либо, кроме школьных лет, проведенных вместе.

– Да, – начала женщина, но тут ее прервали.

– Эх, дубинушка, ухнем! – заорал кто-то за спиной хриплым голосом. Владимир невольно повернулся на звук.

У двери, подпирая косяк, стоял бомж. Обряжен он был в неопрятные лохмотья, вонь от которых мгновенно распространилась по помещению. Красное лицо украшала неопрятная русая борода.

– Эх, зеленая, сама пойдет! – выдал бомж вторую строчку и решительно двинулся к стойке.

Но тут в дело вмешался бармен.

– Васька, стой, дурак! – сказал он. – Ты пьян! Вали отсюда!

– И не подумаю! – бомж, покачиваясь, уверенно двигался вперед. Попавшийся под ноги стул с грохотом отлетел в сторону. – Я – русский, и я в своей стране! Что хочу, то и делаю! А ты, Нодар, если не нравится, убирайся к себе в Тбилиси!