Я ищу свой меч. Я выполняю ритуал RAM – маленького ордена,входящего в католическую церковь и не знающего иных чудес или тайн, кромепопытки понять символический язык мира. Я думаю, что совершил просчет, что духовныепоиски лишены смысла и логики и что лучше было бы мне сидеть в Бразилии дазаниматься своими обычными делами. Я сомневаюсь в том, что буду искренен вдуховных поисках, – ибо безмерно трудно отыскивать Бога, Который никогда непроявляет Свое присутствие, молиться в определенные часы, бродить страннымипутями, беспрекословно повиноваться приказам, кажущимся мне нелепыми.

Да-да, дело именно в этом – я сомневаюсь в своейискренности. Все эти дни Петрус твердил мне, что этот путь принадлежит всем,что это путь обычных людей, и слова его разочаровывали меня. Я-то полагал, чтобезмерные мои усилия обеспечат мне видное место среди немногих избранных,приближающихся к великим архетипам Мироздания. Я-то считал, что наконецподтвердится истинность всех историй о тайных правительствах тибетскихмудрецов, о магической способности вызывать любовь там, где нет и простоговлечения, о ритуалах, совершая которые ты увидишь, как открываются перед тобоюврата рая.

А Петрус сказал мне – избранных нет. Избран, выделен ипредпочтен всякий, кто вместо того, чтобы ломать голову над вопросом «Что яздесь делаю?», решит сделать хоть что-нибудь или пробудить в сердце своемвоодушевление. К вратам рая ведет труд, совершаемый с жаром, а к Богу –преобразующая нас любовь. И с Духом Святым связывает воодушевление, а не сотни,тысячи раз перечитываемые классические тексты. И чудесам случаться позволяетжелание верить, что жизнь есть чудо, а не пресловутые «тайные ритуалы» или «обрядыпосвящения». И лишь решение человека исполнить сужденное ему делает егочеловеком – а не умствования, разводимые им вокруг тайны бытия.

И вот я здесь. А позади – чуть больше половины пути,ведущего в Сантьяго-де-Компостелу.

В тот день в Леоне, в теперь уже таком далеком 1986 году, яеще не знаю, что месяцев через шесть или семь напишу книгу о том, что повидал ипрочувствовал на этом пути, что в душе моей уже пускается на поиски сокровищпастух Сантьяго, что женщина по имени Вероника наглотается таблеток, чтобыпокончить с собой, что Пилар уже скоро сядет на берегу Рио-Пьедра и заплачет, иначнет вести дневник. Ничего этого я еще не знаю. Чувствую только, что взвинчени напряжен, и неспособен вести беседу с Петрусом, потому что сию минуту понял:никогда уже больше не удастся мне вернуться к прежним моим делам и заботам,даже если это сулит приличную сумму в конце каждого месяца, настроение безперепадов и колебаний, работу, которая мне знакома и которую я умею делатьочень неплохо. Я должен измениться и двинуться в сторону своей мечты, какой бынелепо-ребяческой и совершенно неисполнимой ни казалась она, – иными словами,стать писателем. В глубине души, втайне от себя самого, я всегда хотел именнописать, но не отваживался взвалить на себя это бремя.

Петрус допивает свой кофе и минералку, просит меня уплатитьпо счету и сразу продолжить путь, благо до следующего городка остается всегонесколько километров. Мимо проходят, разговаривая, люди, посматривая краешкомглаза на двух пилигримов средних лет и думая, наверное: «Есть же на светечудаки, всегда готовые попытаться оживить давно уже мертвое прошлое» [1]. Деньклонится к вечеру, жара – не меньше 27 градусов, а я в тысячный раз спрашиваюсебя, что же я здесь делаю.

Я хотел перемен? Пожалуй, нет, однако этот путь изменил менясовершенно. Я хотел постижения тайн? Пожалуй, да, однако этот путь неустанновнушал мне, что тайн нет вообще, ибо, по слову Христа, нет ничего тайного, чтоне стало бы явным. Словом, все произошло в точности наоборот по сравнению с ожидаемым.

…Мы поднимаемся и молча продолжаем путь. Я погружен в своидумы, я томим неуверенностью, Петрус же, должно быть, размышляет о своей работев Милане. А здесь он оказался потому, что исполняет некий обряд Традиции, но,вероятней всего, тоже ждет, когда завершится этот поход и можно будет вернутьсяк любимым занятиям.

Весь остаток дня мы проходим в молчании. В ту пору еще несуществовало сотовых телефонов, факсов, электронной почты. И мы замкнуты вскорлупе нашего вынужденного общения. Сантьяго-де-Компостела еще впереди, я ивообразить себе не могу, что дорога приведет меня не только в этот город, но иво многие-многие другие города мира. Ни я, ни Петрус не подозреваем, что в этотпредвечерний час, по леонской равнине, я направляюсь и в его родной Милан, кудадоберусь через десять лет с книгой, которая будет называться «Алхимик». Я идунавстречу своей судьбе, о которой так сильно мечтал и которую так частоотвергал.

Иду для того, чтобы написать историю моего возрождения.

Пауло Коэлъо Сен-Мартен, январь 2006 г.

Они сказали: Господи! Вот, здесь два меча.

Он сказал им: довольно.

Евангелие от Луки 22: 38

– А теперь, перед священным ликом RAM, ты долженприкоснуться к Слову Жизни и обрести силу, которая потребуется тебе, чтобыстать свидетелем Его.

Наставник поднял ввысь мой новый меч в ножнах. Хворостзатрещал в пламени костра – доброе предзнаменование: стало быть, таинстводолжно быть продолжено. Наклонившись, я голыми руками принялся рыть землю передсобой.

Дело было в ночь на 2 января 1986 года, и мы находились наодной из вершин горной гряды, известной под названием Агульяс Неграс (ЧерныеИглы). Помимо меня и Наставника присутствовали: моя жена, мой ученик, проводникиз местных жителей и представитель крупнейшей конгрегации, объединяющейэзотерические ордены всего мира и именуемой «Традиция». Все пятеро – включаяпроводника, которого заранее предупредили о том, что должно произойти, –собрались на церемонию посвящения меня в сан Мастера Ордена RAM.

И вот я выкопал неглубокую, но довольно длинную яму. И ссознанием важности этого момента прикоснулся к земле, произнеся ритуальнуюформулу. Приблизившись, жена вручила мне меч, которым я пользовался напротяжении десяти лет при совершении сотен магических действий. Я уложил меч вяму, засыпал землей, заровнял, вспоминая тем временем о пройденных мноюиспытаниях, о том, что познал, и о тех сверхъестественных явлениях, которыенаучился вызывать с помощью своего старого верного меча. Теперь он будет пожранземлей – железо клинка и дерево рукояти накормят собой тот источник, откудачерпали они свою силу.