Лесное божество не сразу ответило. Сатир несколько минут сидел так, словно не слышал речь Волка. Казалось, что он ничего больше не скажет, и Кот хотел уже рассказать-таки свою историю, как Сатир вдруг заговорил. Его слова были тихие, ведьмы даже подсели ближе, чтобы слышать лучше.

— Это было очень давно, я был молод и силён, как и все Сатиры, — невесёлая усмешка скривила губы рогатого божества. — Будучи посланниками Богов, мы также были спутниками князей и полководцев на поле боя. Мы выглядели очень воинственно и устрашающе: покрытые львиными шкурами, с палицами или мечами в руках. Гордая осанка и острые рога — враги нас смертельно боялись. Все воспевали нашу доблесть и отвагу. О нас слагали легенды.

Но после той битвы всё изменилось, — Сатир сделал паузу, то ли собираясь с мыслями, то ли предаваясь созерцанию воспоминаний. Никто не издал ни звука, ждали продолжение. И рогатый снова заговорил: — В тех краях, где я обитал, князья часто воевали с кочевниками, которые беспрестанно устраивали набеги на поселения. Обычно это были небольшие локальные сражения, для которых Сатиров звать не было нужды. Но однажды один князь призвал сразу нескольких, я был в их числе. Князь Вакхул рассказал, что он хочет пойти в поход на кочевников. Ему надоели их бесчисленные нападения и грабежи, и он желает положить этому конец. Но вёл он себя немного странно. Мы, лесные божества, чувствуем такие вещи. К тому же для похода на кочевников достаточно одного Сатира, в крайнем случае два. Но Вакхул призвал пять! Это наталкивало на размышления. Он объяснил, что кочевники напали на мирную делегацию, отправленную к ним с переговорами. Делегацию возглавлял брат князя Вакхула. И кочевники убили их всех. Великое горе овладело князем, и он решил лично отправиться в поход. Но так как кочевых воинов очень много, он призвал нас на помощь, предлагая за это немалое количество даров и подношений.

Рано утром наш отряд выдвинулся в путь. Нам предстояло пройти несколько деревень и полей. Когда добрались до окраины древнего леса, мы остановились на привал. Сразу за лесом начиналась территория кочевников. Ночь уже раскинула свои крылья, и было решено пройти лес с рассветом.

Близилась осень, и северные ветра донимали нас. Мы укутались в плащи и шкуры, хотя это не сильно нам помогало. Но костров не разжигали, чтобы не выдать своё присутствие. И вот среди ночи я проснулся от сигнала тревоги расставленных часовых. Оказалось, что кочевники узнали о нашем приходе, и напали пока мы спали. Это неудивительно, зная подлый и трусливый характер этих племён. Но вот как они узнали о нашем приходе, было непонятно. Ведь Сатиры могут не только сражаться в бою, но и скрывать присутствие. Это было моей задачей, когда мы подходили к лесу, я накрыл отряд пеленой, которая скрыла нас от людских глаз. Но если нас раскрыли, значит, среди них был кто-то способный видеть сквозь нашу пелену. Но об этом я решил порассуждать потом, сейчас пришлось отражать нападение кочевников. Мы сражались отважно, и начали брать верх, ведь люди гораздо слабее Сатиров, а нас было пятеро. Но вдруг я замер от удивления — на нас надвигались фавны. Их было пятеро и они размахивали саблями и клинками, словно воины, хотя таковыми никогда не являлись.

Как всем известно, фавны не воины. Она почти такие же лесные божества, как мы, но ниже рангом. Внешне они полностью похожи на людей, только вдвое выше и с длинной козлиной бородой. Но это лукавые духи, ворующие детей и посылающие болезни и кошмары на людей. И многие люди, живущие вблизи леса, где водятся эти божества, задабривают их подношениями. Фавны питаются страхами. Они пугают и дразнят путников в лесу и творят немало разных пакостей. Фавнов часто сравнивают с нами, — в голосе Сатира послышалось презрение, — но это большая ошибка. Мы отличаемся отвагой, оберегаем лес, обладаем боевым мастерством, за что нас и ценит человеческий род. А от этих козлобородых такого не увидишь. Кто-то считает, что фавны оберегают стада пастухов от волков, но это лишь очередная уловка, чтобы им приносили дары. Нас, Сатиров, великих лесных божеств, нередко призывали, чтобы прогнать из леса фавнов.

Я говорю всё это, — после секундной паузы продолжил Сатир, — чтобы вы понимали недоумение, с которым я и мои братья встретили появление фавнов. Их нельзя назвать храбрыми, и они никогда не выступали открыто. Даже встретиться с фавном лично мало кому удавалось, не любители они показываться, так что уж говорить о сражениях! Сама мысль о Фавнах на поле боя смехотворна.

Но тем не менее они были перед нами, выбегая из лесной чащи с оружием и очень воинственные. Их угрюмые лица выражали злобу и самодовольно. Все вопросы и рассуждения мы решили оставить на потом, смело приняв бой. Мельком я взглянул на князя Вакхула, который тоже заметил появление лесных духов. Но его лицо не выражало удивление. На секунду он повернулся ко мне и наши взгляды встретились. Он понял, что я догадался — князь знал о фавнах. Видимо, поэтому он и призвал сразу пятерых Сатиров.

Но это тоже всё потом. Битва была в самом разгаре, кочевники всё прибывали, а фавны, во всяком случае эти, оказались довольно искусными воинами. И всё-таки мы одерживали верх. Мы умели призывать на помощь силы леса, и наша храбрость была безгранична.

И вот я отбивал последние удары одного из фавнов, и когда его меч раскололся на две части, он, лежавший на земле, взмолился о пощаде. Я должен был добить его. Все мы знаем об их коварстве и никогда не должны были верить в их раскаяние. Но я опустил свой меч и подал ему руку, чтобы помочь подняться. И тут вся подлая натура этих существ открылась в полной мере. Приняв мою руку в знак помощи, Фавн незаметно достал маленький кинжал и вонзил мне в сердце. У меня вырвался хриплый стон, в глазах потемнело и я начал падать. Последнее, что я помню — это самодовольная ухмылка Фавна, — при этих словах лицо Сатира и без того мрачное сделалось ещё более угрюмым.

— Но я не погиб, — с явным сожалением продолжил рассказчик, — а очнулся в глубокой пещере, прикованный толстыми цепями к стене. С трудом открыв глаза, я увидел огромный котёл посреди пещеры, а подле него того самого Фавна и предводителя кочевников. Они о чём-то перешёптывались, но я не смог разобрать слов. Я видел лишь, как