Дайна сделала еще несколько шагов, поняла, что задыхается, и остановилась.

Ее выгнали. Выкинули прочь, решив, что она уже сыграла свою роль. Возможно, уже сегодня все газеты будут захлебываться в язвительных обвинениях, говоря, что прежняя династия оказалась по-настоящему бесплодной? Говорили же о незаконных детях, которые якобы родились от Кендрика — и заговорили о них несколько месяцев назад, госпожа Амин явно готовила почву для обвинения и изгнания…

Дайна слепо смотрела, как впереди, у деревьев, стоят придворные и с нескрываемым любопытством глядят в ее сторону — говорят, смеются, обсуждают, задаются вопросом, у кого принцесса-попрошайка теперь будет просить милостыньку на пропитание. Дайна испугалась, что сейчас окончательно лишится чувств, и это будет достойный финал ее убогой семейной жизни.

Куда теперь идти? Что делать? Она может, конечно, продать драгоценности — например, это колье с холодными голубыми топазами и южными сапфирами, которое госпожа Амин, по счастью, не додумалась сорвать. Этого хватит, чтобы купить маленькую квартирку где-нибудь в Северных садах, и у нее есть еще кольца и тоненькие браслеты, но что потом?

«Пойду в няньки, — растерянно подумала Дайна. — Или гувернантки».

И кто ее возьмет?

Ей хотелось расплакаться — но сейчас, когда на нее смотрели сотни глаз, Дайна не могла позволить себе подобную роскошь. Даже изгнанная и опозоренная, она оставалась принцессой.

А принцессы не плачут.

— Ваше высочество, — услышала она и обернулась.

Баэрн, гранд-мастер инквизиции, всегда казался Дайне холодным и отстраненным. Когда он появлялся при дворе, говорил, шутил, даже танцевал с фрейлинами госпожи Амин, Дайне все равно казалось, будто этот высокий черноволосый мужчина с острым скуластым лицом всеми мыслями находится где-то в другом месте. Вот и сейчас он смотрел на нее и в то же время видел кого-то другого, Дайна чувствовала это.

— Гранд-мастер Баэрн, — кивнула Дайна, и Баэрн неожиданно протянул ей руку.

— Пойдемте прогуляемся, если вы никуда не спешите, — предложил он.

Это оказалось настолько неожиданно и настолько кстати, что Дайна все-таки не сдержала слез — предательские слезинки сбежали по щекам. Она оперлась на руку гранд-мастера, и они неторопливо пошли по дорожке прочь от дворца — так, словно не было никакого скандала и изгнания, словно никто не смотрел на них из окон, словно все еще было хорошо, и мир Дайны не рухнул в очередной раз.

На мгновение, обжигающее и горькое, она вновь почувствовала себя принцессой, а не попрошайкой, которой снова предстоит искать приют и покровителя.

— Нет, — едва слышно ответила Дайна, чувствуя, что готова разрыдаться в голос. — Нет, гранд-мастер, я уже никуда не спешу.

Слуга с сундучком поплелся за ними. Когда гранд-мастер и Дайна прошли мимо скамеечки, на которой сидели фрейлины в компании каких-то приятелей принца, Дайна с удовольствием заметила, как смолк их шепот. Девушки во все глаза смотрели на Дайну, и она с грустью подумала, что когда-то надеялась подружиться с ними.

Никому не нужна ее дружба. И сама она тоже никому не нужна.

— Куда вы сейчас? — спросил Баэрн, и Дайна лишь пожала плечами. Не плакать, ни в коем случае не плакать, надо сдержать слезы, которые уже катятся по щекам. Но вот впереди уже видны ворота дворца, и караул готовится открывать их, выпуская изгнанницу.

— Не знаю, — только и смогла прошептать Дайна. Когда придворные остались позади, Баэрн вдруг остановился и очень заботливо пробежался кончиками пальцев по ее щекам, стирая слезы. Отстраненный, какой-то мертвый взгляд при этом оставался прежним, смотрящим сквозь Дайну, и ее пробрало ознобом, несмотря на жаркий день.

— Ну, ну, — мягко произнес гранд-мастер. — Не надо так плакать, ваше высочество.

— Постараюсь, — всхлипнула Дайна, и ее вдруг повело в сторону, так, что она уткнулась лбом в грудь Баэрна и разрыдалась. Никакая она не принцесса — так, побирушка, ветошь, которую можно взять и вышвырнуть. Гранд-мастер мягко приобнял ее за плечи, погладил по голове и сказал:

— Это ничего, ваше высочество. Это пройдет, можете мне поверить. Мой брат живет в Пригорье, он настоятель монастыря святого Фомы. У него есть пустующий дом, в котором вы сможете жить со всеми удобствами. Столько, сколько захотите.

Дайна удивленно посмотрела на гранд-мастера. Он улыбнулся и наконец-то посмотрел на нее прямо.

— Благодарю вас, вы очень добры, — выдохнула Дайна. — Чем я обязана такой доброте?

Улыбка, скользнувшая по губам Баэрна, была тонкой и острой, и Дайне почему-то подумалось, что госпожа Амин упала бы в обморок от страха, если бы увидела ее.

— Ничем, — беспечно ответил гранд-мастер. — Что может быть лучше для души, чем вовремя сделанное доброе дело?

— Спасибо, — прошептала Дайна, и они пошли к воротам. Ей казалось, что бывшая свекровь сейчас буровит взглядом их спины, глядя в окно и пытаясь понять, что именно затеял гранд-мастер Баэрн, и почему это принцесса-побирушка рыдает у него на груди.

Вот и ворота, вот и стража, которая старательно смотрит куда-то поверх головы Дайны. Вот и экипаж гранд-мастера, только у него такие красивые черные кони. Слуга убрал сундучок с пожитками, перед Дайной открыли двери, и, обернувшись к Баэрну, она сказала:

— Пусть Господь наградит вас за вашу доброту… — горло снова сжало спазмом горя и слез, и Дайна больше не смогла вымолвить ни слова.

— Доброго пути, — Баэрн едва заметно улыбнулся, закрыл за Дайной дверцу, и экипаж покатил по проспекту в сторону Большого тракта.

И Дайна не увидела, как гранд-мастер вынул из кармана крошечный листок бумаги, дунул на него, и листок, поднявшись в воздухе над его ладонью, затрепетал, складываясь в птичку.

— Я все проверил, — произнес Баэрн, и по птичке побежали чернильные завитки букв. — В ней действительно есть дар, пусть и слабый. Его пробудила сегодняшняя боль. Можешь встречать ее на тракте по дороге в Пригорье.

Закончив диктовать, он снова дунул на бумажную птичку, и, раскрыв крылья, она поднялась над городом, поймала солнечный луч и скользнула по нему на север.

***

Когда столица осталась позади, Дайна почувствовала, что успокаивается.

Это было для нее привычным: куда-то ехать, устраиваться на новом месте, знакомиться с новыми людьми, привыкать… Чем дальше уезжал экипаж, тем сильнее семейная жизнь Дайны становилась похожей на сон.

А снам свойственно заканчиваться.

Она взяла письмо Святого престола, прочла его еще раз и хотела было разорвать, но передумала. Документы следует беречь, даже настолько гадкие. Заглянула в сундучок — кроме нескольких платьев, белья и домашних туфель, расшитых бисером, в него положили старый затертый томик Писания и шкатулку с украшениями. Увидев их, Дайна вздохнула с облегчением. Значит, у нее есть, на что жить.