Незнакомец повернулся к девочке; она задрожала под бесстрастным взглядом его сверкающих чёрных глаз в прорезях костяной маски. Девочка медленно, с трудом отползала назад, силясь встать на ноги, но не могла: гладкие подошвы её стоптанных ботинок скользили по снегу.

Она просила и умоляла незнакомца пощадить её. Голос, полный страдания, звучал то громче, то тише, слова потоком срывались со слюнявых губ.

Чик-чик. Чик-чирик.

Тот, кто призывает зиму, стоял неподвижно.

Он знал: повелительница кельдов и её товарищи наверняка не отказались бы от такой девчонки. Хоть она и была мала, но казалась сильной, а Резак Дэниел обожал длинные косы. Из неё вышла бы отличная рабыня. Но сейчас у него было другое дело. Всего-навсего одна цель. Он понимал: если взять девчонку с собой, то она будет ему лишь помехой, а если связать и оставить здесь, пока не сделает дело, то до его возвращения она умрёт, и тогда от неё не будет никакого толку.

Он наклонился, схватил девчонку и поднял. Чириканье стало ещё громче, противнее и визгливее, и ему уже казалось, что она щебечет прямо у него в голове.

Чик-чик. Чик-чирик.

Он принялся трясти девчонку, сжимая руками в перчатках её костлявые плечи; тряс и тряс до тех пор, пока она не обмякла и не замолчала. Голова на сломанной шее откинулась назад.

Тот, кто призывает зиму, ослабил хватку, и девчонка мешком рухнула к его ногам. Он перешагнул через тело и продолжил подниматься по склону горы.

Слова повелительницы кельдов снова зазвучали у него в голове.

– Найди их. Вымани их из убежища. Убей их… медленно.

Из расщелины в скале позади него сначала показалась парочка шустрозмеев, а за ними – ещё с полдюжины змеев. Они засеменили по снегу, который уже начал схватываться ледяной коркой. Змеев манил запах крови. С жадным любопытством они изучали тела, а затем вонзили свои клыки в ещё тёплую плоть. Если они хотели вдоволь насладиться этим нежданным угощением до появления змеев-падальщиков, им нужно было поторопиться.

– Загадывай желание, Фракия. – Мика вытер губы тыльной стороной ладони и протянул девушке кость-вилочку.

В дальнем углу пещеры Илай Винтер громыхал котелками и сковородками, надраивая их песком и отмывая в кадке с водой. Скалолаз терпеть не мог дурацкие суеверия, и Мика надеялся, что тот его не услышит – ну, или хотя бы не станет вмешиваться.

– Фракия? – настаивал Мика. – Будешь загадывать желание?

Девушка-змеерод даже не пошевелилась. Она уставилась в деревянную миску, которую держала на коленях. Мика хмуро глядел на неё.

Зимнее укрытие, в которое привёл их Илай, оказалось намного просторнее, чем Мика представлял. Кроме той комнаты с вяленым мясом, свисающим с низкого потолка, – заставленной ящиками, мешками и бочками, – здесь было ещё три смежных комнаты.

Первая из них была просторной, хорошо освещённой и проветриваемой, с высоким потолком, так что даже Илаю не приходилось наклоняться. Пол был устлан толстым слоем змеиных шкур: они согревали холодный, твёрдый каменный пол и делали его мягче; их не было только в самом центре, где в большом углублении разводили костёр для приготовления пищи. Илай соорудил над ним что-то вроде дымохода. Сбитая из слегка проржавевшего металла воронка сужалась до длинной трубы, которая вела к отверстию в потолке пещеры: через неё уходил дым. Вторая комната была продолговатой и узкой, с углублениями в полу, устланными тряпками и соломенными матрасами, – там они спали. В торцевой стене было клинообразное отверстие, служившее природной вентиляцией. Последняя комната была самой маленькой и служила отхожим местом – в углу была вырыта яма, а рядом насыпана большая куча песка.

На равнинах, где рос Мика, они жили впятером в тесной лачуге. По сравнению с ней зимнее укрытие казалось просторным, и, как бы снаружи ни завывал ветер, внутри было уютно. По крайней мере, Мике.

А вот Фракия с ним не соглашалась. Не могла. Это место для неё было тюрьмой; она вяло расхаживала взад-вперёд, как змей в клетке, неспособная сбежать, неспособная взлететь…

– Фракия? – тихо шепнул Мика.

На сей раз девушка-змеерод подняла на него глаза. Она была красива; дух захватывало, как красива, с этими пепельно-золотистыми волосами и тёмно-серыми глазами. Но и при тусклом свете лампы Мика видел, как она похудела. Даже слишком. Её лицо было светом и тенью выпирающих скул и впалых щёк, а костюм из душекожи, который раньше облегал её тело, теперь висел словно обноски, доставшиеся от старшей сестры.

– Желание, Фракия, – повторил Мика.

Он протянул ей косточку. Фракия уставилась на него отсутствующим взглядом.

Это из-за того, думал Мика, что Фракия недоедает. Судя по песочным часам, они с Илаем без малого три часа строгали сушёные корни и маринованные овощи, нарезали вяленое мясо сквобозмея, варили из всего этого густое жаркое, которое, можно было признать без лишнего хвастовства, получилось чертовски вкусным. Фракия, однако, почти не притронулась к нему.

– Голод – да, – сказала она, когда Мика уговаривал её поесть. – А вот аппетита нет, – с этими словами она отодвинула от себя миску.

Мика не отрываясь смотрел ей в глаза. Когда-то они сверкали, аспидно-серые и глубокие, как озеро. А теперь? Будто бы жизнь покинула их, оставив лишь два унылых серых камня…

Вдруг Мика заметил, что взгляд Фракии больше не устремлён на кость-вилочку; она смотрела в упор на него. Он сглотнул и улыбнулся ей.

– Потяни за вилочку, Фракия, – подбадривал он её. – Вдруг сбудется?

– Моё желание? – вяло протянула Фракия и пожала плечами. – Может, для тебя будет лучше, если оно не сбудется.

Мика поёжился – холодные мурашки пробежали по шее и голове. Он снова сглотнул, всё ещё надеясь, что скалолаз не слышит их.

– Это глупо, Фракия, и ты сама это знаешь, – сказал он. – Чего бы ты ни пожелала для себя, я всегда тебя поддержу. – Он снова улыбнулся, наклонился вперёд и взял её за запястье. – Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива.

Мика поднял её руку, поднёс к губам и хотел поцеловать, но Фракия вырвала руку. Мика испугался, не разозлил ли он её – он терпеть этого не мог, – но когда девушка отвела взгляд, он увидел в её пустых серых глазах вовсе не гнев, а глубокую неутешную печаль.

Мике было горько.

– Фракия… – начал было он.

Но девушка-змеерод поднялась и с миской жаркого, к которому так и не притронулась, направилась в спальню.

– Я могу разогреть его, – предложил Мика, вскакивая с пола.

– Это вовсе не обязательно, – с этими словами Фракия скрылась в соседней комнате.

Мика со вздохом опустился обратно за стол. Он так надеялся, что, спрятавшись от всех в подземном укрытии на долгие месяцы зимы, они найдут утешение в компании друг друга! Но вышло совсем иначе. Несмотря на физическую близость, Фракия была как никогда далека от него.