с искусственным интеллектом для перспективного применения в других ведомствах-учреждениях-министерствах.

И с этого времени на совещаниях с пока еще находящимися при высокооплачиваемых должностях большими и очень большими начальниками он иногда спрашивает: «Не следует ли им установить компьютеры с искусственным интеллектом?»

И знаете ли, эффективность и экономичность повышаются будто сами по себе, без затрат на сложную дорогостоящую технику.

ПРЕКРАСНАЯ МЫСЛЬ

Жила-поживала прекрасная мысль. Нет, не так. Прежде, чем мысль может жить-поживать она должна родиться. Не абы где, а в голове. Это рыбка отложила икринку и уплыла, и что дальше случится ей неведомо, да она и не интересуется. А мысль должна не просто родиться, а прожить до своего воплощения, то есть сама о себе позаботиться.

Поэтому мысли самой приходится искать подходящую голову. Когда это удается, мысль воплощается в гидроэлектростанции и автомобили, книги и симфонии, новые элементы системы Менделеева и форматы ток-шоу. Выдающиеся мысли остаются в истории в виде надписей на памятниках или в альманахах.

Наша прекрасная мысль считала себя достойной и того, и другого. Поэтому к выбору места своего рождения отнеслась серьезно. Немало было случаев, когда превосходная мысль беззаботно рождалась в голове вроде бы соответствующей. Ан нет. Голова покрутит мысль, повертит так и эдак, а потом, бряк, и засыпает. Или убеждается, что мысль дельная, а воплощать ее лень.

Сиднем сидеть мысль не стала. Полетела по миру кастинг-тендер голов устраивать.

Видит детишки симпатичненькие играют. Личики у них смышленые, сами они веселые. Покрутилась прекрасная мысль вокруг них. «Я-то им понравлюсь, и воплотить меня они захотят. А вот сил и настойчивости у них маловато, да и взрослые могут им запретить меня думать».

Нашла она группу людей возраста восковой спелости. «Они меня поймут и воплотить захотят. Но память у них недолгая, забудут, забросят меня. Оправдываться будут, что лет эдак …дцать тому назад, они бы за меня ухватились, все дела бросили-оставили. А теперь-теперича косточки-суставчики болят, ходить-бегать не велят».

Сделала прекрасная мысль соответствующие выводы. Встретила у выхода из фитнес центра спортивного вида-сложения дамочек. Обрадовалась. Но предусмотрительно послушала, о чем они беседуют интеллигентно. А у них головы-то забиты диетическими мыслями. Да так туго-плотно, что места для прекрасной мысли нет. Хотят дамочки-спортсменки эти мысли воплотить, а не получается. От силы три-четыре часа повоплощают диетические мысли и все. Срываются. Вот и теснятся мысли, горюют, что освободиться не могут.

«Ну, должен же быть какой-то выход», — решила наша прекрасная мысль. И тут не выход, а вход перед нею оказался. В Академию всевозможных наук.

Нырнула прекрасная мысль внутрь. А там головы одна другой лучше. И лысые, и седые, и в париках, и с подсаженными искусными косметологами-хирургами шевелюрами на любой вкус и цвет. А уж умные… И оценить ее способны, даже восхититься. Тем более, что они частенько о ней мечтали. И средства у них есть и время. Но воплощать ее они непременно воздержатся: не хватит у нее сил побороть их мысли неприятные о язвах желудочных, о сосудах зашлакованных, о перебоях сердечных.

Отчаялась наша прекрасная мысль. Но повернулась к ней Фортуна лицом. Попались ей трое крепких зрелых мужчин-мужиков. Энергичные, решительные, смелые, пока здоровые и веселые. Кинулась прекрасная мысль в ничем особенным не заполненную голову вожака-лидера этой троицы.

Он сразу же и воскликнул: «Мне в голову пришла прекрасная, нет, великолепная мысль. А не побаловаться ли нам шашлычком?» Двое развили мысль: «Да под водочку!»

Почти бегом кинулись они воплощать нашу прекрасную мысль в ближайшем ресторане. Долго воплощали, других к воплощению подключили, а несогласных заставили. И оправдали ее самые смелые надежды.

Попала наша прекрасная мысль в анналы. Так и напечатано было в самом начале полицейского протокола: «Сначала пришла мне в голову прекрасная мысль: а не побаловаться ли нам шашлычком..»

ИНФОРМАЦИЯ И ДЕНЬГИ — БЛИЗНЕЦЫ БРАТЬЯ?

Жил-поживал человек. Сначала он был как все. А потом стал хремастиком. Чего он только не вытворял-совершал, чтобы денег накопить. Во всем себе отказывал. А уж у других людей деньги отнимал всеми мыслимыми и немыслимыми способами: обманывал-мошенничал, грабил-разбойничал, долги не отдавал, зато с других драл три шкуры.

Не любили его. Хотя это очень мягко сказано. Люто ненавидели — уже ближе к истине.

Однако время шло, становился он все богаче и богаче. Теперь открыто презирать и оскорблять его немногие осмеливались. А потом все как-то поняли, что он стал очень-очень богатым. Потянулись к нему разные люди с просьбами поделиться денежками на всякие благородные цели: детишкам-сиротинушкам, инвалидам и старичкам-старушкам, спортсменам, надежды подающим, всяческим творческим натурам. Он, хоть и был хремастиком, деньги иногда давал (понимал, что реклама нужна).

Несмотря на вынужденные траты на врачей выдающихся и лекарства чудодейственные, возраст и болезни заставили его подумать, что же делать с богатствами накопленными. Как ими распорядиться, чтобы не растранжирили их наследники, а дальше берегли, лелеяли, приумножали. Конечно, вокруг него приличных размеров толпа родственников близких и дальних, и друзей закадычных давно образовалась. Все старались угодить любой его прихоти, любое желание исполнить. А уж в любви и уважении клялись по сотне раз на день. Все они заявляли о готовности помочь ему в сохранении-умножении его богатства. И желали ему здоровья на долгие годы.

Один особенно назойливый был. Все время убедить пытался, что деньги — это всего лишь информация. А информация хороша, пока свежая. Залежалая информация дешевеет каждый день. Богач наш спорил-доказывал, что информация, особенно, в виде денежных знаков, всегда хороша. Даже, как-то для большей убедительности дал интервью о своих любовных похождениях полувековой давности. А затем показал, сколько денег за эту пылью покрытую информацию от издательства получил. Правда, так и не убедил назойливого советника, потому просто прогнал и велел впредь не пускать.

Не спешил он суетиться с составлением завещания. Хремастик наш не стал бы богачом-богатеем, если бы легкомысленное легковерие допускал. Решил он проверку устроить всем претендентам на свое наследие.

Собрал все деньги, какие у него были. Продемонстрировал окружению и журналистам-корреспондентам все мешки и чемоданы-сундуки ими набитые. Объявил, что переезжает на остров в далеком океане, где и будет тихо-мирно свои дни доживать. А денежки забирает, чтобы любоваться ими время от времени для умиротворения души, да и одиноко с ними ему не будет. И само собой, будет размышлять, кому же их передать-завещать. Дом свой громадный продал, но с условием, что три года новый владелец в него переезжать права не имеет, потому что, если вдруг затоскует хремастик