Тут за окнами раздался тихий гул, перекрывший, однако,Патетическую сонату, и низко-низко над домами прошло летающее блюдце, заходящеена посадку. Радостно загалдели дети, а у какой-то машины сработала сигнализацияи с полминуты заливалась неприятными для уха трелями.

Пустячное это происшествие, однако, сразу же сменило темуразговора. Речь за столом теперь пошла о вещах серьёзных, государственных, идядя начал высказывать свою точку зрения о Чужих, Мартину давно известную, новсё равно регулярно выслушиваемую.

Нельзя сказать, что Мартин этой темы чурался, но мнение имелвсё-таки своё, а спорить с дядей не хотел. Так что остаток вечера прошёлскомканно, под дядин монолог, и, решившись наконец-то откланяться, племянникпочувствовал некое облегчение. Хорошо ещё, что была уважительная причина –завтра он отбывал «в командировку» и даже понятия не имел, сколько онапродлится.

Дождь нагнал Мартина на вершине холма.

Тучи плыли так низко, что казалось – можно подпрыгнуть изачерпнуть ладонью мокрой серой ваты. Первые капли дождя простучали потропинке, выбивая фонтанчики пыли, на миг стихли – и дождь надвинулся сплошнойстеной.

Тропинка вмиг превратилась в подобие жёлоба из аквапарка.Лужи запузырились грязью. Холодная вода плескала по ногам, тучи падали всё ниже– и вот уже Мартин шёл в дожде, в серой мгле, в сердце бушующей стихии. Сталосовсем темно. Первые минуты непромокаемая ткань куртки справлялась, потом покоже поползла сырость. Штаны прилипли к ногам, под клапаны ботинок тоженатекало.

Он шёл вперёд, проклиная и дождь, идущий триста дней в году,и заросли колючего кустарника, из-за которого тропинка вопреки здравому смыслупролегла по холму, и свою работу, и самого себя. Тропинка раскисала прямо подногами, держать равновесие становилось всё труднее и труднее, он уже не шёл –скользил, балансируя и ежесекундно рискуя упасть. Карабин прирос к спине изаметно отяжелел, к подошвам при каждом шаге прилипало полпуда грязи, а внутритоже всё раскисло: хлюпало в носу, клокотало в горле, мышцы одрябли мокрой ватой,даже мысли сделались водянистыми и текучими.

Мартин сейчас был бы рад чему угодно – вынырнувшему изкустов зверю, удару молнии и раскату грома, даже неожиданным препятствиям,заставляющим бежать, подтягиваться, прыгать или ползти. Но в сером дожде небыло ничего, кроме хлюпающей грязи, мокрых колючих веток и плотного сероготумана. И ничего не оставалось, кроме как идти, монотонно и безостановочно,сливаясь с однообразием ливня.

Огонёк над Станцией он увидел, лишь спустившись вниз схолма. То ли в дожде был просвет, то ли ушли выше тучи – сквозь косые серыеструи стал поблёскивать маяк. Красная вспышка, зелёная вспышка, пауза (а насамом деле – вспышка в ультрафиолетовом диапазоне) и яркий белый свет,ослепительный и завораживающий, будто огонь электрической дуги. Мартин зашагалбыстрее. Он всё-таки не сбился с пути.

Через час он вышел к Станции. Сложенное из каменных блоковдвухэтажное здание не выглядело чуждым в этом краю холмов и болот. Окна,задёрнутые плотными багровыми шторами, казались теми единственно уместнымицветными пятнами, что подчёркивали общий серый тон. Маяк на вершине высокойкаменной башни поблёскивал высоко над головой. Башенка напоминала не томинарет, не то маленький морской маяк где-нибудь на краю мира.

А на веранде сидел в плетёном кресле-качалке, глядя наприближающегося Мартина, смотритель маяка и местный муэдзин в одном лице –покрытое блестящим чёрным мехом существо полутора метров ростом. Мех на головеничем не отличался от меха, покрывавшего всё тело, только вокруг большихпечальных глаз и губастого рта был реже и короче. Из одежды на существе былилишь длинные, до колен, шорты.

– Здравствуй, ключник, – останавливаясь перед ведущей в домлесенкой – три широкие невысокие ступеньки, – сказал Мартин.

– Здравствуй, путник, – вынимая изо рта трубку, ответилключник. У него был приятный низкий голос, мужской, но с какой-то женскоймягкостью и ласковостью. Чувствовался небольшой акцент, но столь лёгкий, что онпереставал резать слух через несколько секунд. – Входи и отдохни.

Теперь Мартин мог подняться. Вытирая подошвы о рёбраступенек – вниз падали пласты тяжёлой жирной грязи, – он вошёл на веранду.Рядом с ключником стояло ещё одно кресло, на столике – графин с бледно-жёлтымвином и два стакана. Это было деликатным приглашением, впрочем, ключникиникогда не настаивали на немедленной беседе.

– Я хотел бы попасть домой, – сказал Мартин, усаживаясь вкресло. – Как можно быстрее.

Ключник посасывал трубку. Даже запах табака казался уютным,земным. Почему-то ключники легче всего перенимали человеческие пороки – имнравилось вино, а сама идея табакокурения привела их в восторг.

– Здесь грустно и одиноко, – сказал ключник. Ритуальная фразапрозвучала поразительно искренне – трудно было придумать место более грустное иодинокое, чем эта сырая, болотистая, холодная планета. – Поговори со мной,путник.

– Я пришёл в этот мир два дня назад, – начал Мартин, какбудто ключник уже позабыл их первую встречу. Впрочем, этот ли ключник встретилего? – Пришёл не в поисках новых впечатлений и не стремясь к приключениям. Одинчеловек, живущий на планете Земля, совершил злой и нелепый поступок. Будучипьяным, он позволил худшему в своей душе одержать над ним верх. Не знаю, давноли он ревновал свою жену, не знаю, были ли к тому основания… но в тот вечер ихссора закончилась трагедией. Он убил женщину. А потом, ужаснувшись содеянного,бежал через Врата.

Ключник кивнул, раскачиваясь в кресле.

– Родные несчастной женщины решили наказать убийцу, –продолжил Мартин после паузы. – Они наняли меня и попросили найти его. Найти ипривести обратно. Я пошёл вслед за ним и оказался в этом мире…

– Во Вселенной так много миров, – сказал ключник, вытряхиваятрубку. – И во многих мирах могут жить люди. Как ты узнал его путь?

– Это сложно, – признался Мартин. – Мне требуется хорошоузнать человека, вжиться в него, почувствовать его мечты, страхи, думать какон. Люди не всегда выбирают свой путь осознанно. Порой влияет красивоеназвание, необычное сочетание звуков, душевный порыв… Иногда я ошибаюсь, но вэтот раз удача улыбнулась мне с первой же попытки.

Ключник кивнул, принимая объяснение.

– Я нашёл беглеца, – продолжил Мартин. – Он ожидал погоню, имне не удалось заставить его идти обратно. Иногда беседа помогает, человекрешает вернуться и принять наказание, которое установлено в нашем мире. Но этотчеловек не хотел возвращаться. В нём было много раскаяния, но ещё больше –страха. Я убил беглеца. Вот его жетон.

Достав из кармана, он показал прозрачный жетон на тонкойцепочке. В пластиковом кругляше виднелась крошечная микросхема.