— Очень приятно, мистер Лэм.

Однако при этом он производил впечатление человека, которомуни разу в жизни не довелось столкнуться с чем-либо приятным.

Я взглянул на пять стодолларовых банкнотов, разложенных набелом листке.

Со вздохом облегчения Берта опустилась в кресло, затрещавшеепод ее тяжестью, оглядела нас обоих с таким видом, который ясно говорил, чтодальнейшее ее не интересует и она умывает руки, смела банкноты в ящик стола изакрыла его на ключ.

— Я уже рассказал миссис Кул о своих бедах, — начал Фишер.

— Расскажите еще раз, — попросила Берта. — На этот разДональду.

Фишер набрал воздух в грудь.

— Его зовут Баркли Фишер, — покровительственным тономсказала Берта. — Он занимается недвижимостью.

Женат, имеет полуторагодовалого ребенка. Две недели назад онездил в Сан-Франциско на конференцию. Пожалуйста, Фишер, продолжайте.

— Трудно объяснить, что произошло. — Фишер нервно хрустнулкостяшками пальцев.

— Не ломайте пальцы, — одернула его Берта. — Они могутраспухнуть.

— Простите, плохая привычка, — ответил он.

— Надо избавиться от нее.

— Так что же произошло с вами в Сан-Франциско? — спросил я.

— Я… я напился.

— А потом?

— Очевидно, я… я провел ночь не в своей комнате.

— А в чьей же тогда?

— Очевидно, в комнате девушки по имени Лоис Марлоу.

— Где вы познакомились с ней?

— Она была в числе девушек, оживлявших своим присутствиемконференцию.

— Что это была за конференция?

— Там собрались предприниматели, занимающиеся изготовлениемяхт и моторных лодок.

— Какое отношение вы имеете к этому?

— Я финансирую одно предприятие, занимающееся изготовлениемлодок из стекловолокна. Знаете, такой необыкновенной конструкции, с подвесныммотором.

Мы делаем лодки разных размеров, но в основномспециализируемся на пятнадцатифутовых. Возможно, вам это неизвестно, мистерЛэм, но наша компания имеет филиалы по всей стране. Полтора года назад я вложилденьги в это дело, и мои прибыли растут.

— Значит, вы приехали на конференцию как управляющийкомпанией?

— Как ее президент.

— Прошу прощения.

— Ничего, все в порядке.

Фишер снова хрустнул пальцами.

— Прекратите! — поморщилась Берта.

— Итак, — продолжал я. — Лоис была там среди прочих девушек,оживлявших своим присутствием конференцию?

— Да, в каком-то смысле… Там было около десяти молодыхженщин. Не знаю точно, откуда они взялись.

Видите ли, после заседания мы все собрались в номере одногопредпринимателя, который занимается подвесными моторами. Он показал фильм отом, как этот мотор работает. Это была новая модель, и этому промышленнику,разумеется, хотелось заключить сделки с изготовителями лодок.

— Как называется эта компания?

— «Иенсен трастмор». Ее президент — Карл Иенсен — весьмапредприимчивый делец. Ему удалось создать мощный мотор. Он привез киноролики оводных лыжах, регатах, и, само собой разумеется, пейзаж украшали красотки вкупальных костюмах. Некоторые из них присутствовали на встрече и вели себя… гм…очень дружелюбно.

Чтобы подбодрить клиентов? — спросил я.

— Вот именно.

— И к вам была прикреплена Лоис Марлоу?

— Она несколько раз наполняла мой бокал. Мы пили фруктовыйпунш, казавшийся довольно безобидным.

— А шампанское?

— Оно было позже.

— И Лоис наполняла ваш бокал?

— Да.

— Сколько вы выпили?

— Не помню. Она была очень настойчивой и… привлекательной.

— Хорошо. Так в чем же дело?

— Вот в этом, — сказал Фишер.

Он вынул из кармана конверт и подал его мне. На конвертестоял штемпель Сан-Франциско, он был адресован Баркли Фишеру, президенту «Фишеринвестмент компани», с указанием полного адреса и индекса почтового отделения.

— Вы хотите, чтобы я прочел письмо? — спросил я.

Фишер кивнул. Я достал из конверта листок с напечатанным намашинке текстом и прочел:

«Сэр!

В распущенности и моральной деградации современного обществаповинны главным образом мужчины вашего типа.

Если бы не вы, Лоис Марлоу была бы нормальным, полезнымобществу человеком. Она романтическая натура, и ее влечет светская жизнь, оналюбит веселые компании. Это вы, мужчины, спаиваете ее до того, что она теряетморальные устои, и добиваетесь своего, самодовольно кичась репутациейсердцеедов. У вас нет к ней настоящего чувства. Единственное, что васинтересует, — минутное удовольствие. Я предполагаю, что вы женаты, и, конечно,постараюсь выяснить это.

Вы еще обо мне услышите.

Джордж Кэдотт».

Я протянул письмо Берте.

— Я уже видела его, — отмахнулась она.

— Это ужасно, просто ужасно! — воскликнул Баркли Фишер. — Яникогда не смогу объяснить это Минерве.

— Минерва — это ваша жена?

Он печально кивнул:

— Вот почему я расклеился.

— Кто такой этот Джордж Кэдотт?

— Понятия не имею. Никогда не встречал человека с такимименем.

— Хорошо. — Я посмотрел на него в упор. — Вы сказали, чтобыли в дружеских отношениях с Лоис? Насколько дружеских?

— Говорю вам, что не знаю. Я был пьян и не осознавал, чтопроисходит.

— Вы оказались в ее комнате?

— Я был в квартире какой-то женщины, вероятно, в ее.

— Расскажите об том поподробнее.

— Последнее, что я запомнил, — мне страшно захотелось пить.У меня во рту все горело, и я выпил шампанского. Потом я помню, как чьи-томягкие руки гладили меня по лбу. Затем полный провал памяти и темнота.

Проснулся я утром в незнакомой квартире на кушетке пододеялом и нагишом. Соседняя комната оказалась спальней, дверь в нее былаоткрыта.

— Что вы сделали?