Почти все подробности, приводимые Жуковым, точны. А вот свою роль в событиях он сильно преувеличивает. Не он был военным организатором акции. Практический план ареста разработал командующий ПВО Московского военного округа генерал Москаленко. Сделал он это по просьбе Булганина и при поддержке Хрущева, знавшего Москаленко еще с войны[793]. За три дня до намеченного переворота Булганин отправил Артемьева, командующего Московским военным округом и креатуру Берии, присутствовать на маневрах под Смоленском. Он же назначил временно исполняющим его обязанности Москаленко. А тот, очевидно испугавшись важности операции, попросил, чтобы в ней был задействован и Жуков. Булганин согласился, но выдвинул странное условие: чтобы у Жукова не было оружия. По всей очевидности, содействие маршала понадобилось заговорщикам для того, чтобы показать поддержку армией ареста Берии; его популярность среди 20 миллионов ветеранов войны могла бы пригодиться им и в случае, если бы дела пошли не по их плану. Арест Берии является наиболее крупной политической акцией армии начиная с октября 1917 года. Однако он не означает наличие у Жукова или у любого другого маршала каких-то преторианских намерений. Дело Берии было на 100 % инициативой партийной верхушки. Военные играли в нем роль исполнителей приказов законной власти – власти партии.

Имел ли Жуков личные причины для ненависти к верному соратнику Сталина? Несмотря на то что его «Воспоминания» густо нашпигованы негативными высказываниями в адрес Берии, нет никаких подтверждений того, чтобы Берия сделал что-то плохое лично Жукову. Мы полагаем, что Жуков действовал не под влиянием личной неприязни, а как военный и как коммунист. В первую очередь он стремился к уменьшению роли органов госбезопасности, чрезмерно разросшихся и получивших слишком большую власть, в том числе и в армии. Во вторую – к нему в лице Хрущева обратилась партия, испугавшаяся потери своей руководящей роли. Жуков без колебаний примкнул к заговору, потому что ему в данном случае не приходилось выбирать между долгом военного и политической лояльностью.

В декабре 1953 года Берию судили и расстреляли. Одним из тех, кто готовил процесс, был Москаленко, председательствовал на суде Конев. Расстрельную команду возглавлял генерал Батицкий, начальник штаба Москаленко, тоже участвовавший в аресте Берии. Москаленко получит в награду звание маршала (в марте 1955 года) и должность командующего ракетными войсками стратегического назначения (в 1960 году). В результате устранения Берии органы госбезопасности и внутренних дел были в очередной раз разделены, а руководство ими Хрущев доверил своим друзьям. Именно Хрущев больше всех остальных выиграл от антибериевского заговора. В сентябре 1953 года он стал первым секретарем ЦК партии. Жукова отблагодарили переводом из кандидатов в члены ЦК. Этого было мало, но час, когда он сыграет роль, соответствующую его популярности, еще не настал. Однако 3 декабря 1953 года, в Угодском Заводе, маленьком городке, ближайшем к родной деревне Жукова, Стрелковке, был открыт первый памятник маршалу – бюст работы Вучетича. Согласно советским законам, лицу, дважды удостоенному звания Героя Советского Союза, устанавливается бюст на его родине. Но Жукову, еще в 1945 году получившему свою третью «Звезду» Героя, Сталин отказал в полагающихся почестях. Маршал решил не присутствовать на церемонии и отправил туда вместо себя своих дочерей – Эру и Эллу. Очевидно, в его ушах все еще звучали обвинения в самовозвеличивании, выдвинутые против него в 1948 году. Вообще, в период с 1953 по 1957 год Жуков вел себя с окружающими и подчиненными гораздо дипломатичнее, скромнее и вежливее, чем в любой другой период своей служебной деятельности.

Надзор госбезопасности ослаб, и Георгий Константинович занялся устройством своей личной жизни. Он вызвал в Москву Галину и добился для нее квартиры на улице Горького – одной из самых фешенебельных в Москве. Кроме того, его любовницу приняли на работу в госпиталь Бурденко, работать в котором было мечтой всех советских медиков. В это же время, по настоянию Александры Диевны, Жуков официально зарегистрировал брак с ней… после тридцати лет совместной жизни. Хороший отец, хороший муж, хороший любовник – он открыто вел свою третью двойную жизнь, не обращая внимания на сплетни. Через несколько лет, уже будучи министром обороны, он в сентябре 1956 года будет открыто появляться с Галиной на пляжах Варны, в Болгарии, явно чувствуя себя счастливым. Для пуританских нравов Кремля было немыслимым, чтобы женатый министр проводил отпуск вместе с любовницей. По возвращении Жукова в Москву Булганин проинформирует его о недовольстве Хрущева подобным поведением. Жуков взорвется и открытым текстом выскажет, как он относится к мнению Хрущева относительно его личной жизни. Разумеется, Булганин, придворный угодник в душе, передаст его слова Хрущеву[794].

Одной из основных задач Жукова на посту заместителя министра обороны стало интегрирование недавно изобретенного ядерного оружия в арсенал советских Вооруженных сил. Нам неизвестно, когда он впервые познакомился с новым видом вооружения. Свой первый ядерный взрыв СССР произвел 29 августа 1949 года, когда Жуков уже полтора года находился в Свердловске. Однако начиная с 1947 года Берия, возглавлявший работы по созданию атомного оружия, развернул на Урале промышленную базу для его производства. Жуков, будучи командующим Уральским ВО, не мог не знать о грандиозном строительстве в Кыштыме (позднее известном как Челябинск-40) и Свердловске (специальные центры 44 и 45), тем более что многочисленные аварии требовали эвакуации из пострадавших районов тысяч жителей. Но, разумеется, к деталям ядерной программы, защищенным грифом высшей секретности, он доступа не имел. Точно так же, прочитав в газетах о новом ядерном взрыве, осуществленном в 1951 году, он не знал, что была испытана первая бомба, разработанная в СССР, а та, что была испытана в 1949 году, являлась точной копией сброшенной на Хиросиму американской. Зато, когда 12 августа 1953 года была испытана первая водородная бомба, чья мощность в двадцать раз превышала мощность предыдущих бомб, он уже занимал пост заместителя министра. Осенью 1953 года он присутствовал на первых учениях с имитацией ядерного удара, проводившихся Коневым в Прикарпатском военном округе. На маневрах присутствовали физик Игорь Курчатов и отец советской космонавтики Сергей Королев.

Ядерный арсенал США, насчитывавший в то время тысячу бомб, значительно превышал аналогичный советский, кроме того, американцы имели более сложные и многочисленные средства доставки ядерных зарядов. Результаты учений, проведенных под руководством Конева, вызвали у Жукова озабоченность, и он в начале 1954 года приступил к организации учений нового типа, включавших настоящий ядерный взрыв. Речь шла об изучении в реальных условиях возможностей оборонительных и контрнаступательных действий частей и подразделений, подвергшихся ядерному удару. Как себя поведут люди и техника, как будут работать тыловые службы и связь? Для этой операции, получившей кодовое название «Снежок», Жуков выбрал Тоцкий полигон в Оренбургской области, к югу от Уральских гор, где он часто бывал за время своей ссылки в Свердловск и где рельеф местности напоминает Центральную Европу. Были собраны значительные силы: 45 000 человек, 1200 единиц бронетехники и 320 самолетов. Местное население эвакуировали.