19

С. 19. Тоска и сомнение — саратовские степи… — Достоевский приводит здесь строфу из седьмой главы «были» А. Н. Майкова («Две судьбы» (СПб., 1845. С. 71) без ее последней строки: «Нужда, да грусть, да думушка…». Возможно, что усечение строфы было вызвано цензурными соображениями. Достоевскому, близкому другу А. Н. Майкова, несомненно, было известно, что строка эта, придававшая поэтическому образу острый социальный смысл, была напечатана уже с цендзурным изъятием ее заключительных слов: «…да цепи» (см.: Ямпольский И. Г. Из архива А. Н. Майкова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. Л., 1976. С. 31). О «бездне трагических элементов» в русских песнях, в которых отразилась «грусть русской души», обусловленная «дурной общественностью», неоднократно писал Белинский. «Быль» Ап. Майкова «Две судьбы» получила положительный отзыв критика (см.: Белинский В. Г. Полн. собр. соч. 1954. Т. 5. С. 439, 446 и др.; 1955. Т. 8. С. 635, 542; 1955. Т. 9. С. 391).

20

С. 19. На днях был семик. — Народный праздник, сохранивший пережитки языческих верований. Приходится на седьмой четверг после пасхи. Описание обрядов, связанных с ним, см.: Снегирев И. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1838. Вып. 3. С. 99–116.

21

С. 20. Кажется мне, что прохожим на улице не до праздников и общественных интересов — Одним словом, нехорошо, господа!.. — Это рассуждение навеяно заключительным абзацем гоголевской «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (1835), заканчивающимся словами: «Скучно на этом свете, господа». Повесть эту Достоевский хорошо знал, а приведенную фразу цитировал в письме к М. М. Достоевскому (конец августа — начало сентября 1845 г.).

22

С. 21. …не были ни в Эрмитаже — не ездили по железной дороге. — До 1866 г. Эрмитаж считался частью Зимнего дворца; чтобы попасть в него, надо было получить входной билет из придворной конторы и явиться в виц-мундире или во фраке при шляпе и перчатках. Ботанический сад в Петербурге ведет свое начало от Аптекарского огорода, учрежденного в 1714 г. по велению Петра I. В Академии художеств в Петербурге, основанной в 1757 г., устраивались выставки картин, там же имелся постоянно открытый для публики художественный музей. В 1837 г. была построена и открыта железная дорога между Петербургом и Царским Селом с продолжением до Павловска, пользовавшаяся у публики большой популярностью. Описанию поездок по железной дороге посвящались специальные очерки (см., например: Медведовский Петр. Прогулка в Колпино по Московской железной дороге // С.-Петербургские ведомости. 1847. 20 мая. № ПО). В. А. Соллогуб в 1842 г. в альманахе «Утренняя заря» напечатал рассказ «Приключение на железной дороге».

23

С. 21. …когда-то случилось нам прочитать одну французскую книгу… — Речь идет об упоминавшейся выше книге Кюстина (1790–1857) «Россия в 1839 г.» Широкую известность книга Кюстина приобрела после ее второго, исправленного и дополненного издания в 1843 г.; в этом же году она была нелегально привезена и в Россию. Путевые заметки Кюстина изложены в эпистолярной форме — в тридцати шести письмах. П. В. Анненков отмечал, что, «несмотря на строгое запрещение», книга эта «читалась у нас повсеместно и возбуждала характеристикой некоторых лиц и событий саркастические толки втихомолку, очень невинные, но очень беспокоившие, однако же, административных людей эпохи» (Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 256–257). Обзор откликов на книгу Кюстина во Франции, Англии, Германии, Польше и России см. в кн.: Cadot Michel. La Russie dans la vie intellectuelle française (1839–1856). Paris, 1967. P. 223–278; см. также: Лемке Мих. Николаевские жандармы и литература 1825–1855 гг. 2-е изд. СПб., 1909. С. 141–152.

24

С. 21. В ней, между прочим, сказано было, что нет ничего бесхарактернее петербургской архитектуры — весь город — одна смешная карикатура некоторых европейских столиц… — Архитектуру Петербурга Кюстин характеризовал в восьмом, девятом, четырнадцатом, двадцать четвертом и других письмах. О бесхарактерности архитектуры Петербурга см. в четырнадцатом письме; о том, что Петербург — копия других столиц цивилизованных государств, — в девятом. О смешении архитектурных стилей в Петербурге Кюстин писал в двадцать четвертом письме, сравнивая русскую столицу с Москвой. Возражая по этому поводу Кюстину, Белинский писал в статье «Петербург и Москва»: «Говорят еще, что Петербург не имеет в себе ничего оригинального, самобытного, что он есть какое-то будто бы общее воплощение идеи столичного города и как две капли воды похож на все столичные города в мире. Но на какие же именно? На старые, каковы, например, Рим, Париж, Лондон, он походить никак не может; стало быть, это сущая неправда» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. 1955. Т. 8. С. 394).

25

С. 21. …говорит по случаю Кремля несколько риторических, витиеватых фраз… — Здесь и ниже Достоевский пересказывает двадцать четвертое письмо Кюстина.

26

С. 22. …стакнулся француз с некоторыми, не скажем русскими, но досужными, кабинетными идеями нашими. — В рассуждениях Кюстина о том, что русские, отказываясь от некоторых древних патриархальных обычаев, утрачивают национальные черты, Достоевский справедливо уловил аналогию со славянофильскими теориями. Возражая Кюстину, а заодно и русским славянофилам, Достоевский в данном случае следовал за Белинским, который, в частности, писал еще в 1843 г.: «Пожалуй, иной субстанцию русского народа запрячет в горшок со щами и кашею или вместо белужины запечет ее в кулебяке. Можно любить тяжелую, грубую, хотя и вкусную русскую кухню, и, однако ж, не в ней ощущать себя в лоне русской национальности» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. 1955. Т. 6. С. 430).

27

С. 22. …знает ли он историю московских святителей, св<ятых> Петра и Филиппа? — Петр — митрополит всея Руси, родился на Волыни во второй половине XIII в. В борьбе Александра Михайловича Тверского с Иваном Даниловичем (Калитой), князем Московским, принял сторону последнего и поселился в Москве, чем способствовал возвышению Московского княжества. Умер в 1326 г. Филипп — митрополит Московский и всея Руси, в миру Федор Степанович Колычев (1507–1569), выступал с обличением опричнины и кровопролития, обращался к Ивану IV с ходатайством о помиловании опальных, был сослан, затем заключен в тверской Отрочь монастырь. Во время похода Ивана Грозного в Новгород Малюта Скуратов по повелению царя задушил Филиппа. При Алексее Михайловиче мощи Филиппа были перенесены в Москву и захоронены в