–Арнольд…

–Дай мне договорить. Я приехал в этот город сбегая от своих страхов, но здесь я обрёл ещё больший страх. Его вселила в меня ты. Ты стала не просто моей семьёй – ты стала всем моим миром. Если бы я потерял тебя сегодня – я потерял бы целый мир. Меня бы попросту выбросило в атмосферу и уже спустя несколько секунд я бы задохнулся от холода, низкого давления и полного отсутствия кислорода.

–Вот поэтому я изначально боялась с тобой связываться.

–Почему?

–Потому что видела тебя проблемным.

–Проблемным?

–Кажется, ещё до того, как я приняла решение связаться с тобой, я поняла, что не смогу… – я зажмурилась и тяжело вздохнула.– Не смогу тебя не любить. Не смогу позволить себе быть рядом с тобой впустую, как прежде позволяла себе с другими мужчинами. Я понимала, что влюблюсь в тебя по уши.

–Как я в тебя с первого взгляда,– едва уловимо улыбнулся мой блондин, и я, почувствовав лучик надежды на оттепель, сразу же возжелала растопить весь лёд до конца.

–Как я в тебя с первого секса,– через боль ухмыльнулась я.– Погоди, что это за история про любовь с первого взгляда? Ты говорил про любовь с первого рукопожатия, но ничего про первый взгляд не рассказывал…

–Зря не рассказывал. А если бы ты умерла так и не узнав?– моя улыбка мгновенно растаяла, и мы снова начали сверлить друг друга испуганно-грустными взглядами.– Я влюбился в тебя как только увидел. Как в местную природу. Это правда. И решил, что останусь здесь до тех пор, пока однажды ты не станешь моей.

Я была потрясена каждым его словом и каждой интонацией. Обо мне ещё никто никогда так не переживал, как переживал этот мужчина. Меня ещё никто никогда так сильно не любил…

–Я принял решение, Пейтон. Ты моя невеста, а я твой будущий муж. После случившегося ты не можешь мне отказать.

Услышав это, я немного напряглась.

–Слушаю тебя, мой будущий муж,– попыталась улыбнуться я, но у меня это плохо получилось.

–Выйдя из больницы ты не выйдешь на работу – ты уйдёшь в больничный отпуск, а с него прямиком пошагаешь в декретный отпуск на неопределённый срок. Так ты и от прессы оградишься, и в принципе от лишнего стресса, способного навредить тебе или нашим детям.

–У-у-ух… – на сей раз улыбка удалась у меня хорошо.– Я уже боялась, что ты совместные роды потребуешь, а ты всего лишь решил поставить крест на моей карьере полицейского.

–Совместные роды не обсуждаются – я не позволю тебе лишить меня возможности переживать в первом ряду момент моего становления отцом.

Я не ожидала такого ответа, а потому замерла на краю удивления. Неужели он это серьёзно?..

–А твою карьеру полицейского мы ещё обсудим через года три: яподдержу любое твоё решение на этот счёт. В конце концов, ты не просто достигла своей цели, но превзошла план-максимум: ты словила Больничного Стрелка, раскрыла преступления Ламберта и даже нашла свою семью. Может быть, став матерью двоих детей одновременно ты наконец успокоишься и сама будешь не прочь остаться в роли любящей жены, и матери, и завязать со своим полицейским прошлым.

–Арно-о-о-ольд…

–Обсудим это после рождения детей, хорошо? Если ты захочешь вернуться в полицию, обещаю, я тебя поддержу. Тем более к моменту выхода тебя из декретного отпуска я, может быть, займу кресло Рота, грезящего о пенсии. Ещё есть вариант, в котором мы оба уйдём из полиции, займёмся каким-нибудь общим, безопасным делом, например, откроем прокат досок для сёрфинга или придумаем какой-нибудь ещё более бредовый вариант. И потом, в первое время после рождения детей я буду находиться максимально близко к тебе: возьму положенный мне отпуск, потом ещё пару отпусков за свой счёт и декретные дни…

–Ты всё продумываешь на десять шагов вперёд, да?– перебив будущего отца моих детей, ухмыльнулась я.– Погоди. Ты сказал, что я задержала Больничного Стрелка. Скажи мне: что с Маккормаком?

–Он жив и задержан. Ты прострелила его удерживающую оружие руку, благодаря чему предотвратила серию выстрелов, которую он, судя по его настроению, планировал совершить. Выпущенная тобой пуля прошла от запястья до локтя, а с учётом того, что я прострелил ему плечо, правой рукой он, похоже, больше не сможет пользоваться в полной мере. А ещё какая-то любительская видеозапись твоего героизма от его начала до самого конца попала в сеть и за прошедший час набрала полтора миллиона просмотров.

–Полтора миллиона?! Это ведь даже больше, чем населения в штате Мэн!

–Поздравляю: теперь от нас пресса не отстанет дольше, чем мы могли бы надеяться.

–Прости меня, Арнольд. Пожалуйста. Я понимаю, что прошу у тебя практически невозможного, потому как я бы тебя не простила, подставься ты под пулю хоть ради собственных родителей, а ведь ты даже не беремен…

–Эй-эй-эй, притормози!– вскочив на ноги, он хотел коснуться меня, но вдруг резко отстранил руку.– Я тебя люблю! Ты жива – и это лучшее, что есть в моей жизни! Даже не вздумай переживать, поняла? Переживания могут плохо влиять на детей.

Я попыталась взять его за руку, но он увернулся. Его ярко выраженное нежелание коснуться моей руки меня мгновенно расстроило, что я не смогла скрыть:

–Почему ты отстраняешься от меня?– в моём голосе прозвучала нервная дрожь.– Ты не хочешь меня коснуться?

–Больше всего на свете я не хочу выпускать тебя из своих рук, Пэйт. Почему ты этого никак не поймёшь?

–Тогда в чём проблема?

–Твоя рука. Я вывихнул её.

–Ты неспециально…

–Я причинил тебе боль. А после запретил докторам вкалывать тебе обезболивающее из-за твоей беременности. У тебя сейчас всё болит из-за меня. Я причиняю тебе боль.

–Ты причиняешь мне безумно сильную боль только своим нежеланием дотронуться меня…

Прежде чем я договорила, он резко нагнулся и прильнул к моему лбу своим прохладным лбом. Наши дыхания смешались, и мне мгновенно полегчало.

–Так тебе лучше?– по прошествию нескольких секунд, шёпотом поинтересовался у меня мужчина всей моей жизни.

Я ответила на одном выдохе:

–С тобой я самая счастливая на свете…

Ласково улыбнувшись, он поцеловал меня в лоб, после чего вдруг отстранился и отвернулся. Мне показалось, что я заметила в его глазах влагу. А ещё я заметила прокол на внешней стороне его левой ладони – похоже ему и вправду вкололи миорелаксант, чтобы высвободить мою руку из его хватки. От этой мысли мне вдруг стало неожиданно тепло.

Повздыхав ещё несколько секунд, я наконец начала осматривать себя. Помимо перебинтованного правого плеча у меня было перебинтовано и правое запястье от самих пальцев до середины предплечья. Всё очень сильно болело. Но я старалась не думать об этом, чтобы не желать обезболивающего. Если Арнольд решил, что я смогу перетерпеть эту боль ради наших детей, значит я её действительно смогу перетерпеть. Поболит день, пару дней, неделю, может быть несколько недель, а потом перестанет болеть. Главное, чтобы Арнольд держал меня за руку и не выпускал её даже при угрозе её перелома.