В период с 1969 по 1972 г. на территории Южного Вьетнама осуществлялась так называемая программа «Феникс», разработанная опытным сотрудником ЦРУ Уильямом Колби, целью которой было уничтожение сети партизанского движения путем захвата, перевербовки или физического устранения ключевых фигур. Руководство программы утверждало, что за эти годы их силы «нейтрализовали» 80 000 вьетконговцев и их пособников, четверть из которых были убиты. Провинциальные разведывательные отряды «Феникса» состояли из вьетнамцев и финансировались из кармана ЦРУ, которое не скупилось: их жалованье было в три раза выше, чем у соотечественников в ВСРВ. Некоторые утверждают, что, если бы союзники запустили такую широкомасштабную программу на несколько лет раньше, в противовес целенаправленным политическим убийствам Вьетконга, это могло бы изменить исход войны. Капитан морской пехоты Энди Финлейсон с удовольствием вспоминал то время, когда он работал с разведгруппами «Феникса»: он жил на вилле ЦРУ на базе в Тэйнине, где условия жизни и питание были «просто роскошными… это было словно в романе Грэма Грина»[1145]. «Эти парни собирали на местном уровне такие разведданные, о которых мы раньше могли только мечтать», — и использовали их для нанесения точечных ударов по ячейкам НФОЮВ. Фрэнк Скоттон был согласен с тем, что «Феникс» был эффективен, «хотя я бы предпочел менее летальный подход»[1146]. Провинциальные разведывательные отряды пользовались репутацией безжалостных убийц: австралийский офицер САС Эндрю Фримантл описал их как «абсолютных дикарей… Однажды на моих глазах они секатором отрезали пленному безымянный палец»[1147].

Как и следовало ожидать, подобные эксцессы «Феникса», став достоянием гласности, забили очередной гвоздь в гроб внутренней поддержки войны в США. Выступая перед сенатским комитетом в феврале 1970 г., Колби отрицал, что это была контртеррористическая операция, но ему вряд ли кто-то поверил. По словам Фрэнка Снеппа, «„Феникс“… действительно наносил коммунистам серьезный ущерб», но «Колби открыто лгал, утверждая, что в ее рамках производились в основном только аресты. Эта программа всегда была нацелена на физическое уничтожение». Можно с полным основанием утверждать, что Вьетконг использовал еще более кровавые методы: по оценкам американского исследователя Гюнтера Леви, эскадроны террористического крыла НФОЮВ «Бан-ан-нинь» убили 36 725 вьетнамцев и похитили 58 499, и эти цифры представляются вполне правдоподобными. Но американский народ не хотел, чтобы его армия была причастна к подобным расправам — вроде той, в которой участвовал сенатор, в то время лейтенант, Боб Керри.

Керри, уроженец Небраски и бывшая звезда университетской футбольной команды, по праву гордился тем, что летом 1968 г. был зачислен в ряды элитного спецподразделения SEAL — «морских котиков» — ВМС США. Тем не менее он надеялся, что война во Вьетнаме закончится, прежде чем он успеет туда попасть: «Я не думал о геополитике… У меня была романтическая мечта — стать командиром эсминца… Я не хотел идти на эту войну, но и отказываться тоже не хотел»[1148]. Выбрав военное поприще, он был настроен «с энтузиазмом исполнять свой воинский долг». Керри было 25 лет, когда в начале 1969 г. он со своим взводом высадился в бухте Камрань. Их начальство не дало им никаких четких инструкций. В конце концов молодой лейтенант решил, что их задача — помочь сайгонскому правительству победить коммунистов, используя по умолчанию те же методы, что и «Феникс». По собственной инициативе Керри разработал план операции: они прибывали на катерах Swift на пляжи на восточном побережье и отправлялись на поиск вьетконговцев во внутренние районы. Но их усилия не увенчались ни одним огневым контактом, поэтому они перебрались в дельту Меконга в Катло, откуда начали вести патрулирование в провинции Киенхоа (ныне Бенче), обширные районы которой контролировались Вьетконгом. Вскоре разведка сообщила, что в деревушке Тханьфонг в 120 км к юго-востоку от Сайгона, через которую проходил маршрут снабжения ВК, находится несколько высокопоставленных кадров НФОЮВ. К тому времени Керри и его люди находились во Вьетнаме всего пять недель, единственный опытный член их команды Майк Эмброуз, служивший здесь второй срок, отговаривал их от проведения операции, поскольку их вьетнамский переводчик-«скаут Кита Карсона» был в отпуске. Но Керри отверг все возражения; как он позже написал в своих мемуарах, глава округа заверил его в том, что деревня Тханьфонг находилась в зоне свободного огня.

Ночью 25 февраля 1969 г. катера Swift доставили «морских котиков» к месту высадки в километре от деревни. Когда они дошли до первого стоявшего на отшибе дома, «я не давал моим людям приказа убивать, но и не стал их останавливать, когда они начали это делать. По правде говоря, я очень смутно помню, что там происходило». После того как убили обитателей первого дома, «мы были уверены, что ночевавшие в деревне партизаны уже поднялись по тревоге. Мы думали, как поступить дальше: уйти или продолжить обыск домов в темноте. Но, прежде чем мы успели принять решение, по нам начали стрелять откуда-то со стороны группы женщин и детей, которые оказались в ловушке под перекрестным огнем. Мы ответили интенсивным заградительным огнем и начали отступать — я видел, как пули прошивали женщин и детей и разрывали их на куски. Я слышал их крики и другие голоса в темноте». Спецназовцы добрались до своих катеров и через час вернулись на базу в Катло. Керри позже писал: «Наши действия не были чем-то из ряда вон выходящим для партизанской войны, которая традиционно сопряжена с высокими жертвами среди гражданского населения»[1149]. Он признался, что «на душе у меня было тошно оттого, что мы сделали»[1150], но в официальном донесении о результатах операции сообщил, что он и его люди убили 21 вьетконговца — за этот «подвиг» Керри был награжден Бронзовой звездой.

Неделю спустя команде Керри сообщили, что один из перебежчиков готов отвести американцев в лагерь саперного подразделения ВК на острове Хонтам недалеко от Нячанга. Глубокой ночью 14 марта 1969 г. «морские котики» высадились на пляже и, следуя за проводником, поднялись на крутой 100-метровый склон, где обнаружили спокойно спящих партизан. Керри оставил четырех человек из семи в лагере, а с остальными двинулся на поиски других вьетконговцев, которые могли находиться на острове. Уже через несколько минут они наткнулись на их патруль. Керри успел дать всего одну очередь, прежде чем рядом с ним взорвалась граната. Он упал на спину, едва не потеряв сознание. Правая нога пульсировала обжигающей болью; ощупав ее, он обнаружил, что ему почти оторвало ступню. Санитару, который шел рядом с Керри, осколком гранаты выбило глаз, поэтому он ничем не мог ему помочь.

Среди яростной стрельбы и взрывов лейтенант перетянул ногу над коленом жгутом и, превозмогая боль, поднялся, чтобы управлять огнем своих людей. Когда перестрелка наконец-то стихла, он выдавил в ногу шприц-тюбик морфия, а его товарищ всунул ему в рот сигарету «Кэмел». Радист вызвал медэвак, который они ждали в полной тишине, нарушаемой только городским шумом Нячанга по ту сторону пролива. В конце концов прибыла вертушка, бортмеханик скинул вниз спасательную стропу и поднял Керри на борт. На рассвете его в полубессознательном состоянии доставили в госпиталь. Его война во Вьетнаме продлилась всего 50 дней — и закончилась вместе с короткой карьерой в рядах «Морских котиков».