Чтобы не возвращаться вновь на шаткую почву рассуждений о природе реальности, Ви достал из пачки последнюю сигарету и закурил, возвращаясь на кухню. Там он сел перед окном и принялся внимательно наблюдать за приближающимся с неба силуэтом, все более и более различимым. Это был высокий мужик с длинными волосами, цвет которых на фоне катаклизма вокруг было не различить, одетый в длинный балахон с накинутым капюшоном, скрывающим лицо.

Пожары разгорались уже повсюду, и здания периодически ощутимо трясло. Ви слышал треск стен, крики людей снаружи, завывания сирен и сигнализаций, и все эти звуки то и дело заглушали раскаты грома. Да, это определенно было похоже на конец света.

Вскоре человек в балахоне спустился к самому окну, остановился. Затем приветственно кивнул Ви и махнул рукой, приглашая выйти к нему. Ви решил, что нет смысла задумываться о логичности поступков в обычном сне, распахнул окно и шагнул из него – в воздух, совершенно уверенный в том, что не упадет. Так и вышло – незримая лестница, по которой спускался его гость, удержала Ви в воздухе. Это было довольно странно – он много раз летал во снах, но теперь он просто стоял, как казалось, на пустоте, разглядывая мир сверху. Насладившись видом, Ви перевел взгляд на визитера.

– И кто же ты такой?

– Спаситель.

– И зачем ты пришел ко мне, спаситель?

– Мне показалось, что тебя, как и меня, очень интересуют сны.

– Есть такое. Говорить о снах внутри сна – редкая рекурсия.

– Вот как? Если ты не против, можем немного пройтись, и я расскажу тебе о том, зачем я здесь.

– Почему бы и нет.

* * *

Ви и человек, который назвался спасителем, шагали по невидимому мосту над погибающим миром. Катаклизм набирал обороты – черные тучи, затянувшие, похоже, всю планету, опускались все ниже, непрестанно поражая землю ударами молний, колоссальные воронки вихрей опустошали человеческий мир, тут и там возникающие разломы пожирали все, что оказывалось поблизости, горы ползли вниз, сминая под собой все следы цивилизации, моря наступали, и вал за валом накатывал на берега, поглощая разрастающиеся пожары. Ви не мог отрицать, что зрелище было до ужаса завораживающее.

Его спутник закончил свой долгий рассказ, оставивший у Ви немало вопросов.

– То есть ты утверждаешь, что… Нет, это звучит как полная чушь. Все мы – одно существо, разделяющее свое единое сознание на отдельные тела?

– Так было в начале текущего цикла. Очень давно. Но, как я уже говорил, что-то пошло не так, и единство начало ослабевать, постепенно стали проявляться черты того, что в прошлом было отдельными личностями, отдельными сознаниями. Это единение было противоестественным процессом, и в конце концов естественный ход событий взял свое. Начался внутренний конфликт. Коллективный разум принялся играть с собой в странные, саморазрушительные игры, что и привело нас к текущему состоянию – боль, конфликты, непонимание, ненависть, одиночество и отчужденность, разобщенность. Все еще по сути являясь одним целым, живые существа в то же время намертво приросли к своим “ролям” в этой вселенной-конструкторе, но пустота, образовавшаяся из-за потери настоящего, изначального единства, стала выражаться в форме экзистенциального ужаса, побега от факта своего существования как отдельной личности, отделенного от всех прочих сознания, узника материальной оболочки. Вся боль и все страдания этого мира неизбывны, потому что мы по отдельности уже не можем понять, каков был наш замысел, пока мы еще были по-настоящему одним целым. И, что самое забавное, узнать ответ не у кого, ведь мы сами и есть собственный бог, выродившийся вот в это ничтожество и убогость.

– Действительно не слишком-то приятная картина получается. Я бы даже сказал, что этот идеальный мир на самом деле – кромешный ад.

– Вот именно. Скажи мне, а что для тебя идеальный мир? Какой он?

– Ты спрашиваешь, каким должен быть мир, чтобы я ничего не хотел в нем изменить?

– Именно так.

Ви задумчиво уставился в гущу грозовых туч, пронизанных багровыми вспышками молний.

– Именно так… А что, если я скажу, что мир мне неинтересен?

– То есть тебе все нравится, все тебя устраивает?

– Нет. Но не в мире, а в моей конкретной жизни. Что-то мешает мне испытывать хорошие эмоции, чувства, ощущения, что-то искажает мои действия, что-то не дает мне жить так, как я хочу.

– Все же мир, или, как ты выразился, “что-то” тебя не устраивает. Но не в реальности, а в твоем восприятии этой реальности.

– Ну пускай так.

– Допустим, ты можешь изменить свое восприятие, свое субъективно ощущаемое состояние в пределах известного мира. Как ты его изменишь?

– Изменю жизнь к лучшему. Улучшу самого себя.

– Разбогатеешь, станешь бессмертным и вечно молодым, познаешь и узнаешь все, что хотел бы сейчас? Типа такого?

– Типа такого.

– Тогда ты либо слабый и дурной человек, либо у тебя нет воображения. Ты хочешь стать хозяином всего мира…

– Я такого не говорил.

– Скажи еще, что ограничился бы солидным состоянием, туризмом и реализациями желаний вроде “выучить латынь, попробовать белые трюфели, переспать с десятком моделей, снять классный фильм”?

– Почти. Ну, ты думаешь в правильном направлении. Откуда у тебя уверенность, что каждый в твоей ситуации выбрал бы власть, а не самоустранение от нее в какой-то степени?

– Может и не каждый, но мне жаль тех, кто так поступил бы, самоустранился, ограничил себя.

– Вот оно что… Ты хочешь быть богом, высшей формой существования, абсолютом. Я прав?

– Это не самое важное…

– Просто ответь: успешно реализовав свои идеи, ты по итогу будешь самым крутым парнем в своем восприятии реальности?

– Суть ни разу не в этом, но да, я буду самым крутым, только не в восприятии реальности, а в самой реальности. Восприятие, пожалуй, оставлю остальным. Ты хочешь блага лишь для себя, и тебе совершенно плевать, что чувствуют другие люди, для тебя главное то, что ты думаешь, что они чувствуют. Почти никто из тех многих личностей, кого я, скажем так, выслушал, не мог избавиться от рамок жалкого восприятия мира через призму своей, в общем-то, примитивной личности. Ты существуешь, мыслишь и взаимодействуешь на уровне отражения, названия, эха; я – на уровне того, что отражается, называется и звучит.

– И ты хотел бы дать всем то, что есть у тебя? Научить чему-то? Сделать всех сверхсуществами? Так ведь есть и те, кто просто хочет быть лучше других, кто познает мир через сравнение и соревнование. Те, кто не стремится к абсолюту.

– Хотел. Но я много думал, все взвесил, и решил, что есть вариант куда лучше.

– Удиви меня.

– Каждый будет равно властен над каждым.

– Это как? Например, есть два человека. Кто будет над кем властен, первый над вторым или наоборот?