По мере того, как гость приближался к платану, становился различимым силуэт – человек, сидящий у дерева, прислонившись к стволу правым плечом. Его белая футболка была вся в грязи и, как сперва показалось гостю, крови. Ветер слегка покачивал его волосы, сливающиеся с корой платана. Будь тут какие-нибудь насекомые или звери, они бы вовсю бегали по его телу, так он спокойно и неподвижно сидел, уставившись куда-то вдаль.

Когда гость оказался на расстоянии вытянутой руки, он понял, что во всем этом было не так.

Тот, кого он больше всего ненавидел и презирал, кого единственного искренне хотел уничтожить, отвратительный высокомерный шарлатан, родоначальник всего плохого, что скиталец видел во время своего путешествия, архитектор непостижимого безумия, истинный корень всех проблем в этом мире – был уже мертв. Его лицо имело необычайно бледный цвет, распахнутые глаза перед смертью видели лишь пустоту – он был совершенно очевидно слеп, рот и подбородок были в засохшей крови. Правая рука, бессильно покоящаяся у пояса, перед смертью сжимала футболку напротив сердца, утащив ткань воротника вниз. У ног почившего хозяина мира валялась незажженная сигарета, которую он, должно быть, хотел выкурить напоследок, но не успел.

Скиталец сел с другой стороны дерева и на какое-то время погрузился в мысли. Интересно, как давно это случилось? То, что тело не сгнило, может ни о чем не говорить – все же это было особенное место. Кто знает, он мог умереть несколько часов назад, или лет, или эпох, или даже в самом начале того мира, который сотворил. Быть может, именно после этого все вышло из-под контроля. Или же наоборот, он не смог дальше смотреть, как погибают его мечты и идеи, и когда к нему вернулась часть его изначальной личности, он просто не стал противиться естественной смерти. В любом случае, этого теперь уже никак не узнать, да и не имеет это все значения. Он пришел сюда не для того, чтобы выяснять, кто в чем виновен, а лишь затем, чтобы дать миру заслуженные покой и гармонию.

Чем дольше гость находился здесь, тем больше замечал, что окружение понемногу становится все более враждебным – звон далеких колоколов становился громче, а в воздухе сгущался багровый туман, словно окутывающие горизонт тучи начали опускаться на это поле. Почему этого не произошло раньше? Может быть, дело в его появлении в этом месте? Довольно быстро туман полностью окутал все вокруг, и вместе с собой принес озоновый запах грозы и разряды электричества, пронизывающие непроглядный багрянец, высвечивая в его глубинах странные образы, далекие от всего, что можно было понять.

Скиталец не знал, может ли он выбраться из этого тумана, да и что там теперь находится, за его пределами. Наверное, это и не имело особого значения, ведь все, что ему нужно – быть здесь, в подкорке. Это место само все сделает. Он вздохнул, закрыл глаза и полностью расслабился, погрузившись в мысли, пытаясь как можно ярче представить образ, который должен воплотить в жизнь.

* * *

Разум превратился в длинный, почти бесконечный коридор из зеркал. Мысли двигались по нему грузно, ровно и неотвратимо, как поезда на полной скорости. Я находился одновременно в каждой точке этого коридора, отражаясь повсюду, и, глядя в глаза собственных отражений, я явно видел в них бесконечное множество таких же коридоров и смотрящих в ответ моих копий. На этих лицах вслед за моим собственным проросла зловещая улыбка – и неотвратимость и значение этого момента стали еще очевиднее.

Я ощутил присутствие каждого живого существа во вселенной. Мои бесконечные отражения увидели их всех, нашли и незримо связались с ними, погрузились в их разум, увидели их жизни – с мечтами, идеалами, восприятием, ключевыми событиями и связями с другими. Я увидел мир таким, каким его видят остальные – все варианты сразу. На этом этапе я уже ничему не удивлялся, и ничто не имело значения, кроме моей цели. Что теперь?

Теперь я находился на плоскости, покрытой странными узорами всех возможных цветов и оттенков, и передо мной стояли огромные закрытые ворота, на которых было написано “ДВЕРЬ ПЕРЕМЕН”. Я мысленно потянулся внутрь сознания, надеясь найти там нужный ответ.

Получилось – толчок тепла из груди, наполняющий все тело чем-то новым, о чем до него и знать не знаешь – будто в вены залили жидкое солнце, покалывания и давление на коже, прояснившийся до какой-то невообразимой степени рассудок. Тело изменялось изнутри так, как я пожелаю, нейроны в мозгу перестраивались под моим управлением, мутировала даже структура ДНК – первая дверь, перемен, открыта.

Затем пришла очередь памяти – будто я всю жизнь читал одну страницу с текстом из двух букв, и вдруг разуму открылись все возможные комбинации из символов – доступные теперь для выбора. Так открылась дверь множества.

После этого я неосознанно для себя словно поднялся на этаж выше – выше физического мира, и на меня перестали действовать законы природы и причинно-следственные связи. Это была дверь материи.

Следующей отворилась дверь восприятия, и эти изменения будто выстроились в идеально логичную схему, вместе с чем пришло полное понимание того, как теперь я существую, и как могу осуществить то, что задумал.

И тогда настал черед последней двери – воля. Человеку будет понятно это, если сравнить обретение абсолютной воли с обретением сознания – разница в существовании до пробуждения воли и после него была примерно сопоставима с разницей между организмом без сознания вообще и организмом с сознанием уровня человека. Абсолютный контроль. Новое рождение. Начало нового акта творения из ничего, непостижимое для человека, лежащее за ойкуменой возможностей понимания этого вида.

Из абсолютной пустоты на меня смотрело все и одновременно ничто. Это и есть начало координат цикла – место, время, состояние, процесс и понятие, начало и конец всего. Пространство вариантов, погруженное в дремучие воды, покорное и всемогущее, готовое к перерождению мира – таким, каким он должен быть. Каким я пожелаю его видеть. Нет ни морали, ни законов – на этом уровне происходит нечто совсем другое – и даже блеклые тени и глухие отголоски этой формы сознания, мучившие меня в приступах и кошмарах так долго, могли свести с ума, открывая ненадолго новые виды чувств. Сейчас страха не было – была лишь абсолютная воля, и абсолютная свобода. И теперь я стану первоосновой нового мира. Мира счастья, покоя и гармонии для каждого, субъективно вечных и нерушимых. Теперь я вознесу всех в рай – примерно так это можно назвать.

Каждое живое существо, каждое сознание обретут свой отдельный мир – счастливые в своей разделенности. Наш общий военный полигон, пустырь для терзания друг друга, потеряет свою физическую форму, как и все его обитатели. Нет противоречий – есть только свобода. Нет конфликтов – есть только свобода. Нет взаимодействий – есть только свобода. Это и есть бог.

Воды обрушились на все вокруг с оглушительным ревом, и каждое небо в каждом мире внутри этого больного сознания разверзлось, открывая картину низвергающихся волн, что поглотят все. Люди смотрели вверх, пораженные, благоговеющие, беспомощные, очнувшиеся, наконец, от массового самогипноза, и в каждой паре глаз виднелось отражение колоссальной волны, потрясшей всю структуру реальности. Она накрыла каждый разум, и никто не скрылся от нее. И с грохотом волн в каждое сознание протянулись руки моих отраженных двойников – забирая все с собой, сохраняя и перенося в отдельное отражение вне времени и пространства.