уже тридцати лет, несмотря на болезнь, которая поразила его в ранней юности. За то время, что мы не виделись, болезнь сильно его состарила: некогда черные волосы заметно поседели; лицо изрезали глубокие морщины; щеки опали, резко обозначив скулы. Даже широкая грудь как-то ввалилась, плечи поникли.

Он держал в руке бокал, наполовину наполненный янтарной жидкостью, в которой отражался блеск пылающего камина. Превозмогая боль, Колум сел и поднял бокал с ироничной торжественностью.

— Вы прекрасно выглядите… племянница.

Краем глаза я заметила, что у Карла отвисла челюсть.

— Чего нельзя сказать о вас, — резко произнесла я.

Он бесстрастно взглянул на свои скрюченные ноги. Через сто с лишним лет эту болезнь назовут в честь великого страдальца, знаменитого художника, «синдромом Тулуз-Лотрека».

— Вы видели меня два года назад. Именно тогда миссис Дункан предсказала, что я проживу от силы два года.

Я глотнула немножечко бренди. Это был один из лучших сортов. В глазах Карла мелькнуло любопытство.

— Я не думала, что вы можете принимать всерьез предсказания ведьмы.

На красиво очерченных губах Колума появилась улыбка. Он был красив, так же как и его брат Дугал, но сейчас былая красота померкла, однако, когда он снова поднял глаза, в них светилось мужество, пересиливающее слабость тела.

— О, нет, разумеется, не ведьма. У меня сложилось впечатление, что она скорее была целительницей, нежели колдуньей. И я не встречал более проницательной женщины, чем Джейлис Дункан. За одним исключением.

И он грациозно склонил голову в мою сторону, поясняя свои слова.

— Спасибо, — сказала я.

Колум перевел взгляд на Карла, с изумлением внимавшего нашей беседе.

— Я сердечно благодарю вас, ваше высочество, за предоставленную мне возможность встретиться в вашем замке с миссис Фрэзер, — с легким поклоном произнес он.

Его слова были обычными, но тон, которым они произнесены, — жестким. Карл, непривычный к подобному тону, вспыхнул и нахмурился. Но тут же взял себя в руки, поклонился и резко повернулся на каблуках.

— Страж нам тоже не нужен, — произнесла я ему вслед.

Карл пожал плечами, и шея под хвостиком парика сделалась пунцово-красной, но он тем не менее подал знак стражнику, и тот, удивленно взглянув на меня, последовал за Карлом.

— Хм, — усмехнулся Колум, бросив неодобрительный взгляд в сторону двери, и сосредоточил внимание на мне. — Я попросил о встрече с вами, потому что хотел извиниться, — без всяких предисловий заявил он.

— Извиниться? — переспросила я, стараясь вложить как можно больше сарказма в одно-единственное слово. — За то, полагаю, что пытались сжечь меня на костре за колдовство?

Он улыбнулся, нимало не смутившись.

— Думаю, что все это не совсем так… — начал он.

— Не совсем так? Меня арестовали и бросили в яму для воров без еды и воды, выставили полуголой и предали порке перед всеми жителями Крэйнсмуира… — Я перевела дух и продолжала уже более спокойным тоном: — Да, то, что вы сейчас говорите, в самом деле не вполне отвечает действительности.

Улыбка исчезла с его лица.

— Прошу прощения за неудачное высказывание. У меня не было ни малейшего желания обидеть вас.

Я посмотрела ему прямо в глаза, но не заметила в них и тени насмешки.

— Конечно, — снова, глубоко вздохнув, произнесла я. — Более того, вы собираетесь сообщить мне, что у вас также не было намерения арестовывать меня за колдовство.

В его глазах появилась настороженность.

— Вы знали об этом?

— Так сказала мне Джейлис. Когда мы сидели вместе с ней в яме. Она сказала, что вы хотели разделаться с ней. Я попала туда случайно.

— Да, это так. — Его лицо вдруг обрело усталый вид. — Если бы вы находились в замке, я мог бы защитить вас. Какого черта вас понесло в деревню?

— Мне сообщили, что Джейлис Дункан больна и просит меня прийти, — коротко ответила я.

— А… — мягко произнес он. — Вам сказали. Но кто, смею вас спросить?

— Лаогера.

Даже сейчас я не могла сдержать ярости при упоминании этого имени. Лаогера не только страшно ревновала меня к Джейми, но и всячески пыталась меня погубить. Неизбывная злоба таилась в душе этой шестнадцатилетней девушки. И даже сейчас наряду с гневом я почувствовала удовлетворение.

«Он мой, — подумала я. — Мой. И ты никогда не заберешь его у меня. Никогда».

— Так… — медленно произнес Колум, задумчиво глядя на мое вспыхнувшее лицо. — Скажите, — продолжал он, вздернув одну бровь, — если извинения вам недостаточно, может, вы прибегнете к мести?

— К мести?

Должно быть, у меня был испуганный вид, потому что он опять слегка улыбнулся, но невесело.

— Да. Девушка вышла замуж шесть месяцев назад за одного из моих людей, Хью Маккензи из Малдора. Сейчас он поступит с ней так, как я прикажу ему или как вы захотите ее наказать. Так как же я должен поступить?

Я растерянно заморгала от такого предложения. Он не торопил меня с ответом, с видимым спокойствием попивая бренди, и не смотрел в мою сторону, но я встала и подошла к окну, желая на минуту остаться одна.

Стены здесь были в пять футов толщиной. В глубокой оконной нише я могла почувствовать себя в полном уединении.

Яркое солнце золотило светлые волоски у меня на руках. Я вновь вспомнила о яме, о сыром, спертом воздухе и единственном луче солнца, который проникал туда сквозь щель наверху.

Я провела там первый день в холоде и грязи без всякой надежды. Второй день я дрожала от страха, так как узнала о вероломстве Джейлис Дункан и о том, что намеревался предпринять против нее Колум. А на третий день мне устроили судилище. И я стояла, снедаемая страхом и стыдом, под низким осенним небом, сознавая, что ловушка, в которой я оказалась, сейчас захлопнется, и виной всему была Лаогера.

Лаогера… Голубоглазое существо с круглым, хорошеньким лицом, она, в сущности, ничем не выделялась среди других девушек Леоха. Я думала о ней, сидя в яме с Джейлис Дункан. Там у меня было время о многом подумать. Но как бы я ни была напугана и зла — я и сейчас зла, — я не могла ни тогда, ни сейчас заставить себя смотреть на нее как на исчадие ада.

— Помилуйте, но ведь ей всего шестнадцать лет!

— Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, — произнес сардонически голос у меня за спиной, и я поняла, что говорила вслух.

— Да, она хотела выйти за Джейми, — продолжала я, обернувшись.

Колум сидел на диване; безжизненные ноги покрыты пледом. Ангус Мор стоял рядом. Его глаза с набухшими веками были устремлены на хозяина.

— Может быть, она думала, что любит его.

Во дворе, клацая оружием, упражнялись солдаты Карла. Солнце отражалось в металле кинжалов и мушкетов, медной поверхности небольших