Корабль вышел из Ханая в море, облегчив страдания торговца: ремесленные цеха остались позади. Но и разгадка секретов не приблизилась. Впереди теперь – прямое плаванье до самого Уиндли, а Уиндли – это земли северян. Там уж волей-неволей придется строить. А как – Хармон не знал до сих пор.

Он всерьез задумался над вариантом побега. Коли сбежишь, то, может, и не поймают. А соорудишь черте что вместо шара – точно жди беды. Но на сей раз Хармон отверг бегство. Торговец, точно сказочный лис, обманул всех прежних господ: и Мориса Лабелина, и Второго из Пяти, и самого владыку. Надо же хоть когда-нибудь начать жить по чести! Если Хармон таки построит небесный корабль, Низа узнает и будет кусать локти. Заманчиво это, чего греха таить. А если обдурить северян, не простит Молчаливый Джек – он ведь тоже из Ориджинов. С призраком шутки плохи…

Перед дальним плаваньем флотилия зашла в Руайльд пополнить запасы. На пирсе стояла добрая дюжина шиммерийских кораблей, и Хармоном овладела надежда на чудо. Авось Гортензий получил письмо и пустился-таки в плаванье! Авось сойду сейчас на берег – и прямо на него наткнусь! Хармон прытко сбежал по трапу, лихо оторвался от колесного преследователя, нырнул в толпу шиммерийских моряков… и тяжело вздохнул. Гортензия тут не было, и быть не могло: как бы он успел так быстро? Двух недель не прошло со дня отправки письма. Эх…

- О, Хармон, ты здесь! – Весельчак поймал его под локоть. – Навостри нос, идем нюхать!

Ветеран увлек торговца вглубь города: туда, где таились благоухающие цеха. Но Хармон взбрыкнул и поворотил назад, на взморье. Набережная Руайльда пестрела закусочными. Тут готовили чай и кофе, пекли пирожки, варили устриц и мидий, жарили рыбу на решетке. Вот какие запахи манили торговца. Весельчак возмутился:

- Времени мало, вечером уходим в море! На борту жри себе до отвалу!

- На борту – разве еда?

Словно гончий пес, Хармон устремился по зову обоняния. Среди десятков аппетитных ароматов вычленил самый тонкий, изысканный, сочный. Лавируя между прохожих, огибая лотки и телеги, он вышел прямо к источнику чудесного запаха. Смуглый шиммериец в белом фартуке жарил щупальца осьминога, поливая соусом и лимонным соком.

- Вот оно! – возликовал Хармон, захлебываясь слюной.

Весельчак подошел – и изменился в лице.

- Ну, даешь! Как ты ее учуял?!

По примеру помощника Хармон опустил взгляд. Щупальца жарились не на жаровне, как всюду, а на сковородке, под которой полыхала горелка. Большая, но изящная, по всему виду – легкая. Точно такая, как стояла в корзине Двойной Сферы!

- Куплю весь твой товар, - сказал Хармон шиммерийцу. – И так и быть, горелку заодно…

Под вечер они вернулись на судно. Торговец не сумел полностью избежать нюхаческой повинности. Весельчак и Салем таки затащили его в сапожный квартал и принудили обонять обувной клей различных марок. Но Хармон вернулся весьма довольный собой, даже надеясь на встречу с кайром. Пускай Сорок Два спросит: «Где были, сударь?» - и Хармон выронит непринужденно: «Да вот, горелку приобрел. Главную деталь воздушного шара…»

Кайр поджидал его на пирсе. Рядом сидел верхом на сундуке испуганного вида старичок.

- Хармон Паула! – калека сверкнул белозубой улыбкой. – Я решил оказать вам посильную помощь и привел лучшего здешнего алхимика. Он дрожит… от желания послужить Агате.

- Э?..

Сорок Два понизил голос:

- Я заметил, сударь, что какая-то часть расчетов вылетела у вас из головы. Выведал, кто лучше всех в Руайльде знает формулы, и мягко убедил помочь. Алхимик составит нам компанию до самой Первой Зимы.

- Ого!.. Это… я благодарю…

- Только постарайтесь, чтобы лорд Роберт не узнал о ваших трудностях. Он строг по части денег. Отберет бюджет – и не видать нам шара. Как тогда реформировать разведку?

* * *

Да уж, потерял хватку Хармон Паула. Не торговал целый год, отвлекся на приключения и любовные страсти - вот и утратил навык видеть людей. Пока носом не ткнули, сам не разглядел: кайр Сорок Два – первый его союзник. Калека с торговцем плывут в одной лодке: для обоих небесный корабль – нечто вроде последнего шанса. Хармон мечтает, что шар вознесет его к вершинам успеха. А Сорок Два надеется с помощью той же подъемной силы вернуться в ряды агатовского войска. Калека бесполезен как мечник, зато может управлять воздушной разведкой. Истинная угроза не от кайра исходит, а от Роберта Ориджина.

Но суровый казначей плыл на другом корабле флотилии, и Хармон не попадал ему на глаза аж до самого Уиндли. За это время торговец хорошо подготовился к встрече. От алхимика он заново узнал способ добычи водорода и на сей раз тщательно все записал. С алхимиком же Хармон сверил свою нюховую таблицу. Сообщил по результатам наблюдений, что пропитка для шара пахла чем-то средним между сапожным клеем, смазкой для колес и растворителем для краски. Старичок тут же определил состав вещества. Также Хармон подсчитал нужное количество материи, веревок, водорода и горючего масла. В Фаунтерре Хармон садился на корабль шарлатаном и прохвостом, но в Уиндли сошел уверенным в себе пионером воздухоплавания. Широко расправив плечи, он ступил на пирс и зашагал навстречу успеху!

Зашагал – фигурально выражаясь, поскольку в прямом смысле слова он прошел всего шага три. Затем был пойман помощником казначея и призван для отчета к Роберту Ориджину. Но торговец был во всеоружии. Подробнейшая смета, снабженная расчетами, а также добротный чертеж небесного шара лежали в его карманах. Гордо, словно ленную грамоту, Хармон предъявил бумаги казначею:

- Извольте видеть, лорд Роберт: вот чертеж со всеми размерами, а вот расчеты грузоподъемности исходя из объема газа. Грузоподъемность увеличена по сравнению с прошлым моим кораблем и превышает вес пяти человек. Материя покрашена в сизый цвет, чтобы добиться маскировки на фоне неба.

- Ага, - ответил Роберт.

- А здесь, взгляните, полный список необходимых материалов и сумма затрат. Можете проверить по пунктам – посчитано точнее, чем снадобья в аптеке. Ни одной лишней агатки не прибавлено к цене.

- Ага, - повторил казначей с неожиданно хмурым видом.

- Милорд, - сказал Хармон, - вы были совершенно правы на мой счет: я запятнал себя воровством. Но боги так покарали меня, что я твердо решил взяться за ум. Поклялся перед всеми Праматерями, что на сей раз добротно выполню работу. Чертеж и