Также он хочет разузнать кое-что о вас, – сказал Махатхир Шторму. – Спрашивает, не друг ли вы случайно белому человеку на той стороне.

– На какой ещё той стороне?

– За долиной.

– Я никому не друг.

– Если пойдёте туда, то окажетесь в Таиланде.

– А в чём проблема?

– Это другая страна, вот и всё.

– Я останусь здесь на ночь.

– Церемония завтра. Она должна начаться на закате и закончиться с наступлением темноты.

– Где спит пацан?

– В одной из этих хижин. Мы тоже можем там переночевать.

– Мне бы червячка заморить.

– У них ничего нет. Впрочем, здесь есть магазин.

Они вернулись в деревню. Солнце уже закатилось за холмы напротив. Деревенский продавец поднял свой навес, зажёг фонарь и стоял, вырисовываясь чёрным силуэтом в его сиянии, – властелин двух грубо сколоченных полок с несколькими консервами и свёртками. Шторм купил упаковку пива «555» и бутылку пива «Тигр», которому вполне могло быть несколько лет – отслаивающаяся наклейка едва читалась. На вкус, однако, оно оказалось не хуже свежего.

– Они принесли все свои украшения и драгоценные камни, сложили их вместе со всем каучуком, который собрали за год, пришли и продали всё в мою деревню, где я встретил вас. Я видел их старейшину, когда тот приходил торговаться. Так я и узнал об этом мальчике. Ему заплатят. Этот мальчик заработает много денег. Но погубит свою душу.

– Так всегда и везде бывает, мужик.

Шторм одним глотком осушил пиво, и в последних лучах света все трое вернулись во владения жреца и удалились к шалашам – Махатхир и жрец поодиночке, а Шторм и мальчик разделили третий. Они лежали в гамаках, а в каменной жаровне на полу дымились едко пахнущие угли, призванные отвадить малярию. Шторм намочил бандану в речной воде и прикрыл ею лицо, чтобы как-то отфильтровать дым.

Всю ночь его покой нарушали рыдания мальчика. А на рассвете Шторм отправился на ту сторону.

Трое мужчин указали ему узкое место, где можно перейти реку. Один вошёл в воду по пояс и со смехом поднял руки, чтобы продемонстрировать её глубину. Шторм полагал, что двое остальных хотят проводить его к другому броду, но поскольку отсюда была видна тропа, ведущая вверх по противоположному склону горы, махнул им рукой, поклонился, показал средний палец, разулся и перебрался на тот берег, преодолевая медленное течение и неся высоко над головой туфли и носки в одной руке, а рюкзак – в другой. У противоположного берега он швырнул свои пожитки на сушу и последовал за ними сам, осмотрел ноги на предмет пиявок и не нашёл ни единой. Пока он завязывал шнурки, пока взбирался по тропинке, и до тех пор, пока не скрылся из виду, мужчины на том берегу ободряюще улюлюкали – так ревностно следя за каждым его шагом, точно это они снарядили его и отправили в путь.

Высоко в редком для этих краёв голубом небе плыли кучевые облака. Ещё можно было укрыться в утренней тени от горы. Шторм торопливо шагал вперёд. Через час солнце перевалило через гребень над долиной. Лучи стремительно скользнули по лежащей впереди местности и, наконец, обрушились на него, огорошив своей тяжестью. Тропа шла под уклон, тот оказался лёгким, но сам откос был слишком крут, чтобы порасти деревьями. Где бы ни возникала тень от какого-нибудь мало-мальски высокого куста, он притормаживал в ней, чтобы каждой клеткой впитать прохладный ветерок, постоянно продувающий долину Белум.

Тропа вела его на север, пока не обогнула какую-то высоту и не повернула на юг; теперь склон горы был на востоке, затеняя путь, и Шторм остановился, чтобы посидеть и попить. Он добрался до огромного бугра, из-за вершины которого открывался вид на предстоящий путь: тропинка изгибалась к западу, а затем к северу, держась на одной и той же высоте, пока не перехлёстывалась через вершину горы, ведя прямо на север. А там, по ту сторону – Таиланд.

В отсутствие дальнейших трудностей он мог сделать вывод, что с него хватит встреч и переговоров этих последних нескольких дней, что теперь его ожидает лишь противоборство с физическим ландшафтом и что он уже вступил в вотчину того бога, который имеет власть над ним. Ему пришло в голову, что с тайской стороны дело могло обстоять гораздо проще – и сама дорога могла быть ровнее, и даже мог ходить какой-никакой общественный транспорт. Но тогда он бы не заплатил за вход.

За двадцать минут он обогнул край обрыва, перелез через северный гребень и узрел между парой холмиков седловину шириной в два акра. Вдали виднелись горы повыше. Внизу – крытый жестью деревянный дом и небольшой то ли амбарчик, то ли сарайчик. С западной возвышенности стекал узенький ручеёк, нырял за дом и обрывался где-то за краем седловины. Между сваями дома рыскали, выискивая пищу, некрупные куры. Где-то невдалеке блеяла коза.

Он направился к ручью. В поисках места, где можно было бы лечь на землю и припасть к нему губами, проследовал за бегущей водой по краю поляны. В двадцати метрах от двух строений остановился. Перед бо́льшим из них под соломенным навесом, на ветерке, спасающем о комаров, на скамейке, прислонившись спиной к бревенчатой стене, сидел белый человек.

Шторм приблизился, и человек поднял в знак приветствия сухую руку. На нем была светло-голубая спортивная блуза, свежевыстиранные, отутюженные серые брюки и верёвочные сандалии. Он был худ, а обгоревшую лысину окружала кайма седых волос. Сидел человек, закинув ногу на одно колено.

– Здорово, сахиб!

– Добрый день! Милости прошу к нашему шалашу!

– Вы англичанин?

– Ну в принципе да.

– Вам бы тот самый британский сахибский шлем на голову надо.

– Пробковый шлем? У меня таких два. Могу и вам предложить, хотите?

– Так чего же вы его не носите?

– Нет нужды. Наслаждаюсь тенёчком.

– А что ещё делаете?

Человек пожал плечами. Шторм сказал:

– Я поднялся сюда пешком от самой деревни – от этой Да-Ро.

– А-а, да. Там приятные люди.

– Где – там?

– В Да-Ро.

– Ага. Ещё какие.

– Они не едят своих соседей. И черепа себе не деформируют.

– И правда. За это я с них и тащусь. Вы тут одни?

– На данный момент да.

– Кто ещё здесь живет?

Мужчина снял ногу с колена, упёрся ладонями в скамейку по обе стороны от себя и поднялся, распрямив руки, но по-прежнему ссутулившись в плечах.

– Я немного пообедал, ну а вы, должно быть, голодны.

– Я соблюдаю пост.

– Тогда, уж наверно, от чая-то вы не откажетесь?

– Ледку найдётся?

– Нет. У него температура воды из