захватить заложников стала катализатором народного недовольства, перешедшего, наконец, в область конкретных действий против оккупантов. Первым был Глеб, спасший захваченных, и двое его сослуживцев по патрулю. Затем еще с десяток их знакомых, видевших, что творят «идейные» из специальной команды, повернули оружие против вчерашних командиров. Предложение перейти на сторону народа передавали по цепочке, через знакомых, и к часу дня больше половины полицейских либо сбежали, либо воевали против оккупантов.

Родственники взятых в заложники, едва не потерявшие близких, тоже не отсиживались по домам. В сборных пунктах, названных Орловским в обращении к жителям, собиралось все больше людей. Многие приходили со своим оружием, для других приходилось его искать. Почти никто из пришедших не имел боевого опыта, но все горели желанием бить врага.

Орловский предвидел такую ситуацию, и заранее разработал план. У местных было одно преимущество, но очень важное — они отлично знали свой город. Из пришедших Орловский организовал несколько небольших отрядов, поставив во главе каждого опытного партизана. Их задача была проста — нападать на немцев и румын при каждом удобном случае, нанося внезапные быстрые удары и тут же отходить, используя знание местности. Эту тактику люди Орловского отрабатывали все четыре года оккупации, и довели ее до совершенства. Конечно, с неопытными бойцами накладки были неизбежны, но с этим приходилось мириться. К середине дня стрельба слышалась уже по всему городу. Упорные бои завязались возле железнодорожного вокзала, у казарм и по периметру Центральной площади — как и предсказывал Орловский, немцы решили ее отбить у восставших. А вскоре послышалась канонада с южной стороны города — Модель решил-таки ввести в город танки, занимавшие Щедрино.

Срыв операции по захвату заложников стал для Моделя сильным ударом. Теперь инициатива вновь перешла к восставшим, а их силы еще увеличились за счет массового дезертирства полицаев. Стало ясно — на коллаборантов больше нельзя рассчитывать ни в чем, они готовы переметнутся к врагу и лишь поджидают удобный момент.

Доклады с мест оптимизма не внушали. Возле Центральной площади восставшие оказывали упорное сопротивление, поддерживаемое четырьмя «Львами». Первый пехотный батальон с приданными ему противотанковыми подразделениями вел бой с рассвета, но до сих пор не смог переломить ситуацию.

С докладом вошел начальник штаба генерал Кребс. Хороших новостей снова не было — подразделения второго батальона, выдвигавшиеся из казарм для выполнения боевой задачи, подверглись обстрелу из автоматического стрелкового оружия — пятнадцать погибших и еще больше раненых. Как сообщил командир, ответным огнем нападавшие были подавлены: скорее всего, это означало, что им удалось уйти невредимыми.

Модель, пройдясь по кабинету, остановился возле карты города, разложенной на столе.

— Этот очаг надо уничтожить, — он ткнул пальцем в Центральную площадь, — уничтожить любой ценой.

Кребс молчал — он понимал, что фельдмаршал еще не закончил. Понимал он и другое — ставки в борьбе поднимаются. Если ночью речь шла об освобождении Ярославля от пробравшихся в него диверсантов, то теперь Модель был готов на более решительные меры, вплоть до проведения полномасштабной армейской операции, невзирая на возможные разрушения в главном городе области. Вполне возможно, мелькнула у Кребса мысль, что после этого в Ярославле мало что уцелеет.

— Задействуйте авиацию. Пусть «Юнкерсы» снесут к чертям это здание, если диверсанты так держаться за него. Это первое. А второе — надо подготовить танковый кулак для атаки на город.

— Почти все наши силы в Щедрино, мой генерал, — осторожно напомнил Кребс.

— Я знаю, — Модель резко повернулся к нему и посмотрел на Кребса в упор: — если помните, я сам их туда направил. Пришло время использовать их здесь.

— Яволь! — Кребс щелкнул каблуками.

Все утро немецкие танкисты, стоявшие в Щедрино — вернее, в том, что осталось от сгоревшего села — то и дело посматривали в сторону Ярославля, откуда доносились автоматные очереди и порою орудийные выстрелы. Официально сообщили о вылазке партизанских бандгрупп в центре города, и о том, что все необходимые меры для уничтожения бандитов принимаются, так что беспокоиться не о чем. Танкисты и пехотинцы продолжали обустраивать оборонительные сооружения в Щедрино, готовясь отбивать возможную атаку русских. Однако с каждым часом стрельба в Ярославле становилась все сильнее, над некоторыми районами появился дым, так что слало ясно — официальное сообщение, мягко говоря, лукавит. А в два часа дня поступил новый приказ — готовиться к выдвижению в Ярославль. Взводный, получив инструкции от начальства, собрал командиров танков, и, развернув карту на броне своего «Королевского тигра», сообщил о приказе занять центр города, подавив возможное сопротивление «отдельных неорганизованных бандгрупп». Зачитав приказ, командир с выражением посмотрел на офицеров — все ли поняли не только сам приказ, но и то, что скрывалось между строк: тяжелые танки обычно не используются для подавления бандгрупп. Надо быть готовыми ко всему, заключил взводный.

Прямо скажем, полученный приказ не вызвал энтузиазма у танкистов. Но, хочешь или нет, приказ надо выполнять. Экипаж лейтенанта Ланга, отличившийся в бою за Щедрино, возглавлял западную колонну, которая должна была войти в город по старой Петровской улице. Восточная колонна шла тем же путем, что и два дня назад, в Щедрино, только в обратном направлении. Встретиться колонны должны были в центре города.

Не встречая сопротивления, западная колонна добралась до реки Которосль. Мост на другой берег оказался разрушен.

Ланг, увидев рухнувший пролет в перископический прибор, чертыхнулся — неужели те, кто составлял план, не знали об этом?

Доложив командиру взвода, Ланг получил приказ остановить движение и ожидать дальнейших распоряжений. Лейтенант, открыв люк на башне, огляделся. Из города по-прежнему доносилась стрельба — казалось, она стала интенсивнее. Впрочем, вполне возможно, такое впечатление складывалось из-за того, что они приблизились к зоне боевых действий. С севера донесся гул — над Волгой показалась тройка «Юнкерсов». Куда они летят, удивился лейтенант — и тут же получил ответ, совершенно неожиданный — бомбардировщики зашли в пике совсем недалеко, километрах в двух от них. Это же центр города, догадался Ланг, они бомбят как раз то место, куда мы должны попасть! Ничего себе, борьба с отдельными неорганизованными бандгруппами! Да там настоящая война!

Он обернулся — последний из танков колонны как раз тормозил, останавливаясь. Теперь все десять «Тигров» стояли перед разрушенным мостом, ожидая дальнейших приказаний. Ланг вдруг почувствовал себя неуютно: они здесь как на ладони, все простреливается, а противоположный берег утопает в густой зелени. Если бы он решил организовать танковую засаду, то лучше места не найти…

Лейтенант снял трубку рации, чтобы доложить о своих опасениях взводному, как в густой зелени на том берегу показались дымки от