— Нам нужна новая тактика в условиях ограниченной видимости.

Минуты текли одна за другой, а новых приказов не поступало. Ланг время от времени поглядывал в перископический прибор в надежде, что дым рассеется. Тщетно, казалось, он становился только гуще. Дым уже проник и внутрь танка, дышать стало тяжелее, в горле запершило. Прошло полчаса, потом час. Ланг стал подозревать, что атаку отменят, как рация снова ожила. Это был майор Крамер.

— Так, парни, слушаем все внимательно. Вот как мы будем действовать…

Слушая командира, Ланг понемногу воспрял духом. Надо признать, в новой тактике имелся смысл. В условиях ограниченной видимости танки объединялись в тройки, чтобы поддержать друг друга огнем в случае внезапной атаки из засады. Цель оставалась прежняя — занять Щедрино, вернее, пока что окраины села, так как в нем все еще бушевало пламя. И когда оно погаснет и развеется дым, русские увидят, что село в руках вермахта.

Вот так вот. Дым может работать не только против, но и за.

Генерал Говоров опустил бинокль. Ситуация несколько осложнилась. Когда видимость было около полукилометра или немного меньше, это давало преимущество советским танкам, сидящим в засаде — они могли открыть огонь с удобной для них дистанции. Но когда видимость снизилась еще, преимущество получили уже немцы — под прикрытием дымовой завесы они могли беспрепятственно добраться до окраин Щедрино и занять выгодные позиции. Какой смысл засады, если ты не видишь противника?

Оставалось уповать на инициативу командиров. Говоров не сомневался — майор Крутов верно оценит ситуацию и донесет до своих подчиненных, что именно надо делать. Ну, а дальше все решит индивидуальное мастерство. И качество оружия, разумеется.

Танк лейтенанта Ланга медленно продвигался вперед.

Видимость оставалась стабильно низкой — около трехсот метров. Танки теперь позли группами по трое. «Тигр» Ланга двигался на фланге, примерно на пятьдесят метров правее «Королевского тигра» командира взвода. Если их курс верен, они постепенно приближаются к южной окраине Щедрино — именно там им нужно было занять позиции, согласно первоначальному плану.

Вот только вопрос — верен ли курс?

Преимуществом немецких танков с самого начала войны была их полная радиофикация, что позволяло командирам оперативно связываться друг с другом. Сейчас, в условиях плохой видимости, радиоэфир оказался заполнен переговорами танкистов, пытающихся по смутным ориентирам понять, куда именно они движутся. Это было непросто. Скорость снизили до минимума — пять километров в час, то и дело приходилось останавливаться.

Ланг не отрываясь всматривался в перископ, особое внимание уделяя виду справа, поскольку зоной его ответственности был именно правый фланг. Лейтенант заметил, как на границе видимости появилось и начало постепенно расти темное пятно — это была одна из рощ, где могли скрывать советские танки.

— Опасность справа, — доложил Ланг, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

— Понял, — откликнулся командир группы, — будь начеку, лейтенант.

— Есть, — буркнул тот. Будь начеку — тоже мне, указание, как будто я сам не знаю…

Темная полоса перестала расти вверх и медленно тянулась метрах в трехстах от немецкой танковой группы. Сколько Ланг не всматривался, он не мог ничего разглядеть сквозь дымный туман. Если русские хотят атаковать, сейчас самое время, мелькнула мысль. Не успел он об этом подумать, как в темной полосе среди клубящегося тумана обозначилось движение — появился низкий приземистый профиль с выдающимся, словно таран, клином внизу — ИС3, или, как его прозвали в панцерваффе за характерный профиль — «черепаха».

Ланг тут же выдал команду заряжающему — ее услышали и через рацию, так вся группа тут же поняла, где противник. Но преимущество первого выстрела было за атакующим — и он им воспользовался. 122-миллиметровый снаряд танка ИС3 со страшным грохотом ударил по башне «Тигра». Если я слышу этот грохот, я еще жив, мелькнула у Ланга мысль. Немцам повезло — снаряд ударил немного выше и отскочил от брони. Лейтенант прокричал команду заряжающему, не слыша ее — впрочем, Ланг был уверен, что тот знает, что делать. Башня поворачивалась навстречу врагу. Еще немного, и советский танк снова выстрелит. Ланг сквозь звон в голове наблюдал за ним, ожидая, когда башня закончит поворот. Он увидел, как под гусеницей взметнулась земля — видимо, командир группы успел выстрелить первым. Теперь очередь была за «черепахой». Казалось, звук выстрела 122 миллиметровой пушки проник даже в башню «Тигра». Ланг внутренне сжался — если снаряд попадает в башню, им конец. Где-то сбоку раздался чудовищный взрыв. Это конец, мелькнула мысль, и тут же — нет, я еще жив, значит — не по нам. Он вновь прильнул к окуляру и увидел страшную картину: снаряд, выпущенный «черепахой», напрочь снес башню «Королевского тигра». Экипаж, без сомнения, погиб — и с ним командир взвода.

— Заряжай! — заорал Ланг. По скорострельности «Тигры» значительно превосходили советские танки, и теперь настало время использовать это преимущество. Пушка уже была наведена на «черепаху», так что оставалось только зарядить и выстрелить. Казалось, советский монстр покорно ждет, когда его подстрелят, но Ланг знал — в это самое время враг готовит новый выстрел.

«Тигр» выстрелил; снаряд попал в наклонную броню «черепахи» и отскочил от нее. Ланг чертыхнулся.

— Заряжай! — снова заорал он, не отрываясь от окуляра. И увидел, как выстрел второго «Тигра» из группы пробил, наконец, броню советского танка в стыке между корпусом и башней. Из отверстия лениво повалил сизый дым.

— Есть!

Теперь добиваем, мелькнула мысль. Он переключился на пулемет, ожидая, что из люков полезет экипаж — но не тут-то было. В этом напрасном ожидании лейтенант потерял несколько секунд.

— Черт, — сквозь зубы произнес он, — значит, вот вы как! Ну, получайте еще, если этого мало!

Лейтенант опоздал буквально на долю секунды: «черепаха» успела-таки послать снаряд еще раз. На этот раз и выстрел Ланга поразил цель, еще раз пробив советский танк. Из пробоины показалось пламя и повалил черный дым. Танк горел. Из люков никто не показывался — по всей видимости, экипаж погиб.

Ланг вызвал по рации второй «Тигр», но он не отвечал. Развернув перископ, он тут же понял, в чем дело: последним выстрелом «черепаха» пробила башню вражеской машины. Экипаж как раз покидал горящую машину; серые фигурки едва успели соскользнуть с брони на землю, ка раздался взрыв — сдетонировал боезапас.

Ланг оторвался от окуляра и вытер пот с лица. В голове все еще звенело. На такой близкой дистанции ему еще не приходилось биться. Лейтенант понимал, что выжил в бою по чистой случайности, и его мастерство, которым он так гордился, здесь ни при чем.

— Как