Или вот классическое раздвоение женатого мужчины между любовницей и супругой в «Возвращении блудного мужа»: «неистово-постельной там и уютно-кухонной здесь». До поры это даже доставляет удовольствие, но со временем возникает необходимость выбора, и ты понимаешь, что в годы тихой семейной идиллии «мужской интерес томился и чах». Пора на волю, на охоту, вспарить в небо орлом и начать питаться свежим мясом, а не «сухим гранулированным кормом». Жизнь приобретает новый импульс, в ней появляется возбуждающая на деятельность интрига. Первая близость с Ингой и «острое любовное помешательство» трансформировались в «неизлечимую хронику». При том, что в трактовке, которая превалирует в сборнике, разврат более нравственен, чем обман чувств и жизнь по инерции годами в семье. «Блудный муж» Калязин попал на передачу «Семейные катастрофы», где разыгрывался спектакль слез, истерик и эмоций на тему «Я ушел от жены…». Именно здесь промелькнула реплика о нравственности, когда актер, изображавший бросившего семью мужа, сказал, что «жить с женщиной, которую не любишь, безнравственно…».

Этот правдоподобно сыгранный спектакль и отправил Калязина домой, к «запаху одного жилища», к словам жены: «Наблудился?» — и осознанию того, что простит. Освежились воспоминания, на какой-то момент вернулись прежние чувства, возникла ностальгия по ушедшему времени, духу, аромату прошлого. Ну а блуд? Это временная хандра, слабость от двухнедельного заболевания гриппом или ОРЗ, не более».

* * *

14 сентября 2003 года Юрий Михайлович стал дедушкой: в семье Алины родился мальчик, которого назвали Егором — собственно, в честь дедушки, ибо Юрий, Егор и Георгий суть имена одного корня. А 8 декабря следующего года Алина родила еще и дочку, которую назвала в честь бабушки Любовью.

В 2003-м «Замыслил я побег…» был признан в Китае лучшим переводным романом, а в России режиссер Мурад Ибрагимбеков поставил по нему восьмисерийный фильм. Вышел фильм по «Козленку…», снятый режиссерами Мозгалевским и Нахабцевым, была экранизирована «Парижская любовь…» режиссером Константином Одеговым. Сам Юрий Поляков стал в том году «Человеком года» по версии Русского биографического института. А в последнем, декабрьском номере «ЛГ» был опубликован фрагмент нового романа «Грибной царь».

Вскоре в издательстве «Росмэн», куда со всеми своими произведениями перешел из «Молодой гвардии» Юрий Поляков, вышло несколько его книг, в том числе сборники публицистики — «Порнократия» и интервью — «Апофегей российского масштаба». Там же к пятидесятилетию вышло пятитомное собрание сочинений с комментариями и статьями известных критиков и литературоведов.

«Грибного царя» в 2005 году тоже издали уже в «Рос-мэне», но прежде, по своему обыкновению, автор опубликовал новую вещь в журнале — на этот раз в трех номерах «Нашего современника». Поляков рассказывает, что вначале предложил роман, как и предыдущую вещь, в журнал «Москва», но главный редактор Леонид Бородин неожиданно отклонил рукопись, столь необходимую для пребывавшего в кризисе издания. Критик Виктор Калугин, в ту пору работавший заместителем главного редактора, так рассказал ему о причине отказа: Бородин, принимавший важного посетителя, попросил принести ему экземпляр «Москвы» с его новой повестью, и сотрудник ответил, что тираж номера закончился. «Вот видите!» — снисходительно улыбнулся Леонид Иванович. «Ну конечно, — пояснил неделикатный заместитель, — там же окончание романа Полякова — сразу смели…» Главный редактор вновь улыбнулся, но по-другому, — и Поляков перестал быть желанным автором журнала «Москва». Зато его тут же пригласили в «Наш современник». Вот что делает с достойнейшими людьми обычная писательская ревность.

Естественно, что Поляков не отказался и от другой своей традиции: он широко публиковал фрагменты новой вещи в газетах: в «Труде», «Комсомольской правде», «Слове», «Новой газете», «Книжном обозрении», «Литературной России» и т. д. Едва выйдя отдельной книгой, роман стал лидером продаж, оставив далеко позади уверенно занимавшую первые строчки коммерческую беллетристику, и это, конечно, было отмечено прессой. «Современный интеллектуальный роман окончательно обосновался в верхних строках рейтинга «Московского дома книги»; «Мужской роман для женщин» Юрия Полякова — «Грибной царь» — стал в этом месяце самой продаваемой книгой», — сообщали газеты, публиковавшие рейтинги продаж. Тогда же доктор филологических наук, автор школьного учебника литературы Владимир Агеносов выдвинул роман Полякова на премию «Большая книга», недавно учрежденную. Итог оказался именно таким, о каком и предупреждал литературоведа писатель. И если за десять лет до этого знаменитый «Козленок в молоке» попал хотя бы в лонг-лист, «Грибного царя», великолепный роман зрелого мастера, эксперты не допустили даже в «длинный список». Этот сюжет неоднократно всплывал позднее в полемике, и именно этим обстоятельством оппоненты объясняли стойкую неприязнь Полякова к либеральным литературным премиям. Вот как ответил писатель на очередной упрек модератору «Большой книги» на страницах «Вечерней Москвы» весной 2016 года в заметке «Бутов и его полигон»:

«…Говорю все это со знанием дела, ибо некоторое время я, как главный редактор «ЛГ», довольно близко соприкасался с ПБК (премией «Большая книга». — О. Я.), входил в число так называемых «академиков», а в 2008 году согласился стать сопредседателем жюри вместе с А. Архангельским. Кстати, функция чисто декоративная. Но то, что я увидел вблизи, подтвердило мои самые мрачные догадки. Явным лидером того года был мощный роман «Каменный мост» А. Терехова. Вторым номером шла хорошая литературоведческая беллетристика — книга про личную жизнь Ахматовой Аллы Марченко. Но «экспертное сообщество» отдало вдруг первую премию беспомощному сочинению Леонида Юзефовича «Журавли и карлики», о котором, думаю, читатели «Вечерки» даже не слышали. Когда я вскрыл конверт, то сначала хотел отказаться вручать премию, как это сделал Меньшов, не ставший вручать приз фильму «Сволочи» — подлой фантазии о военном детстве. Но мне стало жаль седого Леонида Абрамовича, он же не виноват и пишет как умеет. Вина на тех, кто крутит этот литературный «лохотрон». Молчать я не стал и сразу высказал свои претензии к ПБК, и не в «ЛГ», как можно подумать, а на страницах газеты, которую выпускала сама же «Большая книга». Среди прочего предложил регулярно менять председателя «экспертного сообщества», да и сам совет чаще обновлять во избежание «сговора монополистов», ибо «эксперты» все из одной реторты. Пригласите, говорил я, в модераторы критика из губернской России или из республики, и вы увидите совершенно другую литературу! Пригласили? Конечно, нет, ведь тогда пришлось бы выйти за узкий круг своих авторов, страдающих гормональным либерализмом. Но эта публика к честной творческой конкуренции не привыкла.

Объясню, как работает «экспертное сообщество». Допустим, в редакцию «ЛГ» прислали новую книгу того же Бутова, а у меня есть два рецензента. Один давно всем сердцем не любит автора новинки. Второй относится к нему без предубеждений. От того, кому я закажу отзыв, и зависит, какая рецензия, объективная или намеренно разгромная, появится в газете. Конечно, я отдам книгу объективному автору, а вот сам Бутов, судя по тому, что каждый год ПБК упорно воспроизводит один и тот же «набор литературных хромосом», беспристрастностью не страдает. Отсюда и нехватка хороших авторов. Ведь если искать их только среди своих, приходится даже Б. Екимова объявлять последним «писателем-деревенщиком». О существовании А. Байбородина, В. Личутина или В. Лихоносова Бутов, видимо, не подозревает: эти авторы печатаются в «Нашем современнике», а не в «Новом мире», где служит наш модератор. А чужой для него не может быть талантлив по определению. Его даже читать не надо. Конечно, никакого заговора в литературе нет, есть только сытый междусобойчик за казенные деньги.