– Эверам покинул тебя, – подхватила Асави, пинком разворачивая ее в обратную сторону.

– Сама виновата, – продолжила Мелан и ударом в челюсть сбила Инэверу с ног.

Асави шустро подставила колено и с силой припечатала к нему Дамаджах. Из Инэверы вылетел дух, она кашлянула кровью, и Асави перевернула ее на спину.

– Власть вскружила тебе голову, ты пошла на бой, имея при себе только кости. Испорченные к тому же! Ты покрыла их оболочкой, а это запрещено Эведжахом.

Правда ли это? Кости отвернулись от нее? Неужели она действительно попала в немилость к Эвераму? Если да, то в чем ее грех? Не удостоверилась в смерти Пар’чина? Покрыла электрумом кости? Отпустила Ахмана на домин шарум? Когда можно было поступить иначе?

Но тут она кое-что вспомнила и взялась за мешочек с хора.

– Они предупредили меня, – каркнула Инэвера.

– А? – не поняла Мелан.

– Кости. – Инэвера сделала судорожный вдох, сунув руку в мешочек. – Они предупредили, что на мою власть посягнут. Эверам не покинул меня. Это лишь очередное испытание.

В Эведжахе разрешалось Втягивать от своих хора только для освещения и прорицаний, иначе те могли истощиться и предсказывать ложно. Более того, они были самым ценным достоянием дама’тинг. Ее ключами к белому, ее проводниками по жизни, средоточием ее силы. Ни одна дама’тинг не рискнула бы повредить свои кости.

Но Инэвера уже однажды лишилась хора и оставалась слепой, пока не вырезала новый комплект. Она зажала семь костей в кулак и Втянула их мощь для последнего рывка.

Мелани и Асави не ожидали его, но и не дали себя застигнуть врасплох. Гармония их действий была безупречна: Асави приготовилась блокировать, Мелан – контратаковать.

Казалось, что они, секундой раньше двигавшиеся быстрее гадюк, теперь уподобились ленивым верблюдам. Пинок Инэверы поразил грудь Асави – та не успела выставить блок – и отбросил ее назад, после чего осталась уйма времени на поворот по оси и отражение атаки Мелан, пославшее соперницу в полет через комнату.

Очутившись на безопасном расстоянии, обе снова схватились за мешочки с хора, но Инэвера оказалась проворнее. Подняв кулак с зажатыми костями, она выставила палец и острым ногтем начертила в воздухе холодовую метку.

Асави застыла в буквальном смысле, кожа покрылась инеем. Инэвера не собиралась ее убивать – пока, – но не рассчитала природной силы костей. Аура Асави погасла, как свечка.

Мелан с воплем послала в Инэверу молнию, но Дамаджах повернулась и стремительно нарисовала скоростную метку. Кисть закололо, когда энергия вернулась в кость.

Задыхаясь, Мелан принялась лихорадочно рыться в мешочке. Она вытащила еще одну пригоршню зубов воздушного демона. Толчковые метки активировались при броске, но Инэвера обратила полет, и зубы впились в метательницу.

Пронзительно вскрикнув, Мелан рухнула навзничь. Изрешеченная, она стонала и задыхалась. Инэвера держала кости наготове, но противница, судя по ауре, не могла продолжать поединок.

– Убила… Асави… – выдохнула Мелан сквозь зубы.

– Ту же участь она припасала для меня, – заметила Инэвера. – Но ты же, Мелан, не боишься холода? – Она начертила в воздухе скоростные метки, и над ее ладонью повисло яркое пламя. – Твоей погибелью всегда был огонь.

Плача от боли, Мелан вздрогнула и свернулась в клубок. Она прижала к себе искалеченную руку.

– Я ничего тебе не скажу!

– У меня есть кости, сестренка, – рассмеялась Инэвера. – Тебе незачем мне что-то говорить. Всякая ценность, какую ты еще могла представлять, улетучилась, когда ты упомянула мою мать.

– Прости нам провал, Дамаджах, – взмолилась Мича, когда Инэвера привела ее в чувство.

Джарвах же еще только зашевелилась под целебным действием магии, когда у Инэверы завибрировала серьга: кто-то вошел в тайный ход, которым пользовались сестры по копью.

«Молчи», – показала Инэвера руками. Она шевельнула пальцами, и Мича убрала из виду Джарвах, а Инэвера подняла хора-жезл.

Потайная дверь бесшумно отворилась, но явился не враг. Вошла Ашия с Кадживах на плече и притороченным к груди свертком. Одежда сестры по копью была разорвана и пропитана кровью, белое покрывало – заляпано красным. За ней протянулась цепочка кровавых следов.

– Молю об убежище, Дамаджах. – Ашия уложила Кадживах и развернула сверток, в котором оказался ее сын.

– Что случилось? – спросила Инэвера и подошла взглянуть на ее раны.

В основном – кровоподтеки и порезы, но живот копье пронзило насквозь. Ашия была бледна, ее аура потускнела. Без магии хора ей не выжить.

– Джайан мертв, – сообщила Ашия, – его войска разбиты.

– Я знаю, – кивнула Инэвера.

– Шар’дама убили своих дамаджи и захватили власть в племенах. Все, кроме Маджи. Он пал.

Это было новостью, и мрачной. Инэвера изначально намеревалась отдать племена на откуп дама-сынам Ахмана, но в положенный срок, когда сочтет нужным. А недоумки рискнули всем, и она осознала, насколько выпустила их из рук.

– А что Ашан? – спросила Инэвера, уже догадываясь.

– Мой отец мертв, – ответила Ашия. – На Троне черепов сидит Асом.

Еще хуже. Она уже потеряла Джайана. Произойдет катастрофа, если придется убить и Асома.

– Когда началась бойня, я обратилась к Асукаджи, а он набросил мне на шею удавку.

– Значит, твой брат тоже мертв, – докончила Инэвера.

Ашия кивнула, закашлялась, сплюнула кровь и рухнула на колени. Инэвера подала знак, и Мича с Джарвах мгновенно возникли рядом.

– Возьмите ребенка.

Джарвах потянулась за Каджи, но Ашия прижала сына к себе, и тот расплакался. Ашия прищурилась, словно не узнавая сестру по копью. В ауре обозначились замешательство и страх.

Это испугало Инэверу пуще всего прочего. Страх в ауре Ашии – что за диво? Его не было, даже когда алагай окружали город великими метками.

– Сестра, клянусь Эверамом и упованием на Небеса, что ничего ему не сделаю, – сказала Джарвах. – Прошу тебя. Дамаджах должна осмотреть твои раны.

Ашия помотала головой, но замешательство чуть убавилось.

– Защищая сына, сегодня я побывала в бездне, сестра. Нас не разлучат.

– И не будут, – сказала Инэвера. – Даю слово. Но ты наполнишься магией и можешь прижать его слишком крепко. Пусть Каджи подержит твоя сестра по копью. Они не отойдут ни на шаг.

Ашия кивнула. Джарвах приняла разбуянившегося младенца под мышки, держа его на вытянутых руках. На лице было написано, что она предпочла бы сразиться со скальным демоном. У шарум’тинг, лишенных детства, не было материнского инстинкта.