которым тогда правили два брата – Григор V и Сембат III (примерно 1019–1084 гг.). Григор V женился на княжне Шахандухт, сестре правителя агуан Сенекерима-Хайкяна[483]. Поскольку ни он, ни его брат Сембат не имели детей, они оставили свой престол Сенекериму-Хайкяну (1084–1105), который был вынужден признать себя вассалом турецкого султана Мелик-шаха и этой ценой спасти свою власть.

Но как уже было сказано, это были лишь отдаленные провинции. После уничтожения Анийского, Карсского и Васпураканского царств они начали все больше попадать под влияние соседней Грузии, которая на много столетий стала единственной христианской страной, способной их спасти.

Ослабление и возрождение власти патриархов. Патриархи Хачик II и Григор II

Независимой Армении больше не существовало, и армянские патриархи тоже оказались в изгнании. Патриарх Хачик II, который в 1057 году переехал в Каппадокию и поселился в Тавблуре, там же и умер в 1060 году. «Вынужденный жить среди греков, далеко от родины, он проводил свою жизнь в горькой печали. Много раз ему приходилось терпеть от греков несправедливости и всевозможные неприятности, вызванные ненавистью к его вере. Это его мучительное положение наполняло его душу грустью. Он непрерывно думал, что престол армянских патриархов опрокинут, у семейства Багратидов отнят царский венец, их царство отдано во власть коварным грекам, власть армянских первосвященников, наследство святого Григория Просветителя, ослаблена бедностью. Еще недавно господин Петрос, исполняя те же высокие обязанности, имел в своем распоряжении богатства, подаренные патриархам нашими государями, и владел 500 крупными деревнями, дававшими большой доход. Его власть распространялась на 500 епископов и викарных епископов, под управлением которых находилось 50 епархий. В его дворце жили 12 епископов и 4 ученых, 60 священников и еще 500 монахов и мирян. В патриаршей церкви находились драгоценные вещи, цена которых была огромной. Но это великолепие, доставшееся Петросу от предшественников, потускнело в дни господина Хачика. Эти воспоминания непрерывно занимали его ум и делали его чувствительней к его нынешнему низкому положению, столь противоположному им».

После смерти Хачика II византийские политики с помощью уловок пять лет держали патриарший престол пустым. В 1065 году по настойчивой просьбе княжны Марии, дочери бывшего царя Карса Гагика-Абаса, император Константин X Дука наконец разрешил начать выборы патриарха. Выборщики, собравшиеся в Каппадокии, в городе Цамандос (он же Цамендав), который, как читатель уже знает, принадлежал Гагику-Абасу, по совету того же Гагика-Абаса избрали Вахрама Пахлавуни, сына знаменитого Григория Магистроса. Новый первосвященник взял себе имя Григор II и получил прозвище Векаясер, что значит «друг мучеников», за то, что переводил греческие и сирийские мартирологи[484]. Став патриархом, Григор II поселился в Цамандосе, где продолжал находиться под защитой бывшего царя Карса. Но совершенно ясно, что этот патриарх был избран, как тот, кто больше всех был способен добиться искреннего примирения армян и византийцев. Мы помним, что отец патриарха, Григорий Магистрос, занимал высочайшие должности в византийской администрации, в том числе был «дукой Месопотамии», а сам Григор II до того, как стать патриархом, был преемником отца в этой должности.

И Григор II действительно сделал все для смягчения отношений между византийцами и армянами. А сотрудничество этих народов было необходимо, чтобы наконец остановить турецкое вторжение и спасти христианский мир. О попытках Григория в этом отношении будет рассказано в другом месте книги. Но кроме того, сила его характера, его высокие умственные и моральные качества и святость его жизни вернули сану патриарха духовный блеск, который был вдвойне необходим потому, что после упразднения власти царей и уничтожения независимости армян патриарх был гарантией и символом существования армянского народа. В этом смысле никто не мог быть лучшим выбором, чем этот патриарх. По словам Матвея Эдесского, «Григор превосходил всех знаменитостью происхождения, святостью жизни, прямодушием, блеском своих добродетелей, обширными познаниями в литературе и глубоким знанием Священного Писания. Никто не был лучше подготовлен для того, чтобы прийти на помощь Христовой пастве. Это на него Святой Дух указал как на наследника святого Григория Просветителя, его предка, которому он подражал в кротости и справедливости. Благодаря ему престол нашего Просветителя снова обрел прежнее великолепие».

Гагик II защищает национальную сущность армян от греческой церкви

В Константинополе греческий патриарх Иоанн Ксифилин старался использовать эту ситуацию, чтобы обратить армян в халкидонское православие. Потеря армянами независимости, их уход на земли империи под натиском вторгшихся турок, смятение, которое обязательно должен был вызвать у них такой горестный исход с родины, их расселение по всем землям Восточной Анатолии – все эти обстоятельства казались очень благоприятными для византийской пропаганды. Император Константин X Дука по этому поводу вызвал в Константинополь князей Атома и Абусахла Арцруни. По словам Матвея Эдесского, князья сразу поняли цель базилевса. Однако они покинули свои земли вокруг Севастии и отправились на Босфор, взяв с собой армянского богослова Хакоба Карапнеци. Константин Дука принял их самым лучшим образом, но предложил им и всем сопровождавшим их знатным господам снова окреститься по греко-православному обряду.

Два князя Арцруни прикрылись авторитетом бывшего царя из Ани, Гагика II (который в то время уже жил, как и они, в Каппадокии). Впрочем, он был их близким родственником, так как женился на их племяннице[485]. «Мы ничего не можем решить без Гагика, – ответили они, – потому что он ученый человек и наш государь и зять (в данном случае надо читать „племянник“). Пошли за ним». Этот ответ имеет большой смысл: он свидетельствует, что и в Каппадокии, среди изгнанного народа, лишенные своей земли правители Васпуракана хранили верность бывшему царю царей из Ани. То, что эти изгнанники сохраняли прежнюю феодальную иерархию, доказывает, что армяне не смирились, что они не желали признать совершившееся и так же, как не считали окончательным захват их земли турками, не желали допустить, чтобы их душу захватили византийцы.

Дальше Матвей Эдесский рассказывает, что Константин Дука отказался вызвать Гагика для участия в этом деле, «потому что Гагик был таким же сильным и суровым бойцом в философских спорах, как и непобедимым героем на полях сражений». Это была еще одна попытка разделить армян, противопоставив семью Арцруни, считавшуюся более сговорчивой, Багратидам, которые, как опасались византийцы, не способны пойти на уступки. Но князья Атом и Абусахл Арцруни тайно послали Гагику II в его дворец Калонпегат в Каппадокии письмо с просьбой приехать. В это время Константин Дука старался, чтобы греческие прелаты научили Атома и Абусахла православию. По словам Матвея Эдесского, один из армянских богословов, Хакоб из Санахина, был склонен пойти на некоторые уступки в