Малыш устроился на мочевом пузыре. Вообще-то у кровати стояло ведро, но без крайней нужды пользоваться им Маус не желала. Она встанет и доберется до уборной, чтобы показать Тео: ей намного лучше.

Даже из спальни Маус слышала, как Тео суетится и хлопочет где-то внизу. Маус встала, натянула на длинную сорочку свитер — в брюки она уже не влезала — и начала спускаться по лестнице. Неужели за пару дней у нее сместился центр тяжести? Из-за выпирающего живота Маус с трудом держала равновесие и чувствовала себя страшно неуклюжей. Что же, придется привыкать. Срок меньше шести месяцев, а она уже расплылась!

Маус спустилась в комнату, которая показалась совершенно незнакомой. Ничего себе перемены! Диван и стулья прежде стояли вдоль стен, а сейчас — в центре, у камина. Стулья Тео повернул друг к другу, между ними постелил коврик, а на него поставил маленький деревянный стол. Некогда грязный пол блистал чистотой. Диван Тео накрыл одеялами, чтобы спрятать пятна и дыры.

Больше всего Маус заинтересовали пожелтевшие фотографии на каминной полке. На них были одни и те же люди, но в разном возрасте и в разных позах; то все вместе, то по отдельности — получилась целая серия. Мужа с женой и тремя детьми, мальчиком и двумя девочками, снимали перед этим самым домом, судя по всему, ежегодно — на каждой следующей фотографии дети выглядели взрослее и взрослее. Так на первом снимке младшего, еще грудничка, держала на руках мать, усталая женщина с темными очками на лбу, а на последнем его запечатлели уже пяти- или шестилетним. Мальчишка стоял перед старшими сестрами и скалился в объектив, демонстрируя щель от выпавшего зуба. Маус даже разобрала надпись на его футболке: «Юта Джаз».

— Ничего себе фотографии, правда?

Обернувшись, Маус увидела Тео, который наблюдал за ней, стоя у двери на кухню.

— Где ты их нашел?

Тео приблизился к камину и снял с полки фотографию со скалящимся мальчишкой.

— В погребе, он здесь, под лестницей. Но ты вот сюда посмотри! — Он постучал по стеклу. На заднем плане маячил автомобиль, битком набитый чемоданами, сумками, рюкзаками. Кое-что даже к крыше привязали! — Эта та самая машина, что мы видели в сарае!

Маус снова вгляделась в снимки: какие же счастливые эти пятеро — и мальчишка, и его родители, и сестры!

— Думаешь, они здесь жили?

Тео кивнул, возвращая фотографию на полку.

— По-моему, они приехали сюда незадолго до начала эпидемии и оказались в ловушке. Либо просто решили остаться. Не забывай о четырех могилах на заднем дворе!

Маус уже хотела заметить, что могил не пять, а четыре, но тотчас поняла свою ошибку: пятый человек элементарно не мог себя похоронить.

— Есть хочешь? — спросил Тео.

— Больше всего мне бы хотелось вымыться, — коснувшись грязных волос, ответила Маус.

— Я так и думал! — хитро улыбнулся Тео. — Пошли!

Он вывел Маус во двор, а там… Над раскаленными углями висел большой чугунный котел, рядом стояло корыто, в котором мог запросто поместиться человек. Сперва Тео налил в лохань холодную воду (ее пришлось носить в ведре из скважины), затем взял тряпку и, осторожно сняв крышку котла, подлил кипяток.

— Ну, готово, залезай! — торжествующе объявил он.

Маус вдруг засмущалась.

— Ладно, я отвернусь! — захихикал Тео.

После всего произошедшего стесняться своего тела было глупо, но Маус стеснялась. Убедившись, что Тео не смотрит, она быстро разделась и на миг застыла под лучами осеннего солнца. Воздух моментально охладил и натянувшуюся кожу, и тугой круглый живот — бр-р, неприятно! Маус опустилась в воду, которая покрыла не только живот, но и набухшую грудь с голубым кружевом вен.

— Можно повернуться?

— Тео, я расплылась до безобразия! Неужели хочешь увидеть меня такой?

— Ну, уменьшаться твой живот начнет не скоро, так что мне пора привыкать!

«Чего я боюсь? — недоумевала Маус. — Вот-вот рожу от Тео ребенка, а увидеть себя обнаженной не позволяю!» Во время путешествия на ласки и нежности не хватало ни сил, ни времени, но ведь сейчас они одни… Маус поняла, что ждет от Тео первого шага: между ними вырос барьер, но нужно же его как-то преодолеть!

— Хорошо, поворачивайся!

Увидев Маус в лохани, Тео на секунду вскинул брови. Но лишь на одну секунду. В следующую он гордо продемонстрировал почерневшую сковороду, до краев полную плотной блестящей массы, от которой ловко отрезал клинышек.

— Господи, Тео, неужели ты мыло сварил?

— Раньше мы варили его вместе с мамой. Надеюсь, я положил достаточно золы! Жир снял с антилопы, которую подстрелил вчера утром. Мерзавка оказалась тощей, но на одну порцию хватило.

— Ты подстрелил антилопу?

— Угу, — кивнул Тео. — А сюда дотащил с трудом: шутка ли, три мили! В реке полно рыбы, так что наделаем запасов и перезимуем припеваючи. — Тео поднялся и вытер руки о штанину. — Давай мойся, а я завтрак приготовлю.

Когда Маус вымылась, вода помутнела от грязи и жирного мыла. Маус осторожно встала, ополоснулась подогретой водой и застыла у лохани, чтобы обсохнуть. Воздух и солнце быстро сделали свое дело. Когда она в последний раз чувствовала себя такой чистой?

До чего неприятно надевать грязные вещи! Надо бы стиркой заняться…

Маус вернулась в дом. Подвал оказался просто сокровищницей — Тео поставил на стол настоящий фарфор и стаканчики из потемневшего от времени стекла, выложил ножи, ложки и вилки. На сковороде жарилось что-то вроде бифштексов с прозрачными колечками лука. Печь, в которой горели дрова из сложенной у двери поленницы, наполняла комнату живым теплом.

— Мясо антилопы я оставил для копчения, — пояснил Тео, — но два куска решил поджарить. — Он перевернул бифштексы, вытер руки тряпкой и посмотрел на Маус. — Получается жестковато, но вполне съедобно. У реки растет дикий лук. Еще видел кусты, очень похожие на ежевику, хотя точно определить сможем только весной.

— Правда? А что еще тут растет? — в шутку спросила Маус, искренне удивленная тем, сколько успел Тео буквально за пару дней.

— Картошка.

— Картошка?

— Ну да, — вообще-то она уже проросшая, но кое-где еще есть приличные клубни. Я их выкопал и в погреб отнес. — С помощью длинной вилки Тео переложил бифштексы на тарелки. — От голода не умрем. Вокруг много съедобного, главное — внимательно смотреть.

После завтрака Тео мыл посуду, а Маус отдыхала. Ей хотелось помочь, но он не позволил.

— Хочешь прогуляться? — предложил Тео и принес из сарая пару удочек, на которых болталась леска. Он дал Маус лопатку, дробовик и горсть патронов. Когда спустились к реке, солнце стояло уже высоко. Они попали к излучине: река описывала поворот, разливалась и текла медленнее. Густая трава по берегам отливала осенним золотом. Крючков Тео не нашел, зато в буфете обнаружил набор швейных инструментов, среди которых были булавки. Пока Маус выкапывала червей, он приладил булавки к леске.