Эль полетел туда в шкуре своей сороки. Отыскал остров, взял головешку в нос птичий и полетел со всею быстротою птицы, но путь был так далек, что, пока он летел на землю, взятая им головешка догорела, и с нею сгорела половина его носа. И лишь только Эль достиг берега, тотчас бросил уголь на землю, и посыпавшиеся искры попали в камни и в дерево. И от того ныне находится в них огонь.

Воды. Воды пресной на островах и на материке также не было до Эля, но она была на одном небольшом острове текикум, лежащем недалеко от мыса Ому ни (восточной мыс острова Ситхи, по-колошенски шиглюты), в небольшом колодце, на котором лежал бессменный вечный страж Канук — герой или родоначальник колош Волчьего рода. И Эль, употребя смешную хитрость (о чем будет сказано в сказке о Кануке), достал воды, набрав ее себе в рот сколько возможно более, и по выдержании страшной пытки полетел на острова и материк Америки и, летая над землею, ронял по капле. И там, где упали мелкие капли, текут ныне ручьи и ключи, а где упали большие капли, там явились озера и реки.

Наконец Эль, совершив все, что нужно для людей, ушел на восток в свое место Насшакиёл, как сказано выше, которое недоступно не только людям, но даже и самым духам. Это доказывают тем, что в недавние времена будто бы один дерзкий дух вздумал проникнуть туда, где живет Эль, и был наказан тем, что вся левая сторона его окаменела оттого, что он, простираясь вперед, не озаботился смотреть в сторону и потому не заметил чертогов Эля. Но лишь только поравнялся с ним, как тотчас постигла его кара ужасная, неслыханная: полдуха окаменело! Это же самое явление, и в то же время, показалось и на маске, его изображающей, которая находится у одного шамана в Чилкате, о чем будет сказано ниже[11].

Историю об Эле я слышал не в одном месте и не от одного колоши, но в разных местах (и в Ситхе, и в Стахине) и от разных лиц. В подробностях рассказчики иногда разнятся, как это и показано, но в главных обстоятельствах все они согласны. И потому можно заключить, что история колош об их Эле не есть вымысел какого-нибудь одного или немногих, но предание общее и древнее.

История жизни Эля и похождений его, и вообще вся мифология колош, — без сомнения, есть не что иное, как бред ума человеческого, оставленного самому себе, и смесь вымыслов, догадок, событий, преданий и сказок; но в этом бреде и смеси мрака и естественного света видны искры и истинного света. Напр., имя Героя или Бога их, Эль, по произношению своему близкое к одному из еврейских имен Бога; его чудное рождение от девицы без мужа; гонение его от своих; насильственная смерть и избавление от смерти своею силою и проч. Оживление им умерших мальчиков; принесение света на его землю; чаяние и надежда на него ходивших в тьме; уход его туда, откуда восходит солнце, и вечное его пребывание и проч, ясно показывают, что история Эля, известная не одним колошам, но и другим американским народам, есть не что иное, как новобиблейские события, искаженные вымыслами[12]. Но как и откуда перешли они к колошам? Решение таковых вопросов останется еще неизвестным.

История Канука. Предание колош о Кануке не столь определительно или отчетисто, как предание об Эле. Или, по крайней мере, оно не имеет столько подробностей. Предание о Кануке представляет его каким-то таинственным лицом, без начала и конца, и старше и могущественнее самого Эля.

Кану к был человек, который когда-то жил на одном безлесном островке, называемом колошами текиным, т. е. морская крепость, лежащем недалеко от мыса Омуни (Ommaney), по-колошенски Шиглюты, т. е. мыс Ситхи. На этом островке, по словам колош, находится небольшой, четвероугольный каменный колодезь с водою, закрывающийся каменною крышкою; внутри колодца, в верхней части, в камне видна узкая горизонтальная полоса совсем другого цвета, нежели прочия части, которой в первые времена будто бы не было, а она сделалась тогда, когда Эль выпил или украл воды из сего колодца. И на черте оставшейся воды явилась эта полоса. Говорят, что даже и ныне находящаяся в этом колодце вода имеет чудное свойство: она тотчас скрывается в колодце и появляется на берегу моря, если кто-нибудь, нечистый, вымоет в ней руки. Вода эта и то место, где она находится, ныне называется Канукйни, т. е. Канукова вода. Такое название она носит потому, что во время странствования Эля по свету и когда еще не было пресной воды на земле, т. е. на островах и материке, тогда Канук хранил ее в сказанном колодце, и столь тщательно и крепко, что он построил барабору над ним и даже спал на самой крышке оного.

Однажды Канук, едучи в бату по морю, встретился с Элем, также едущим в бату, и спросил его: «Давно ли ты живешь на свете?». Эль отвечал ему, что он родился на свет тогда, когда еще земля не была переставлена[13]. «Давно ли же ты живешь на свете?» — спросил его также Эль. «С тех пор, — отвечал ему Канук, — как снизу (аги, по-колошенски) вышла печенка[14] (Агитлюку)». «Да! — говорит Эль, — ты старше меня». Разговаривая таким образом, они вместе ехали далее от берегов. И Канук, желая показать свою силу или преимущество пред Элем, снял с себя шляпу и положил позади себя — и тотчас появился густейший туман на поверхности моря, так что, сидя на корме бата, не видно было передней части его, а Канук в это время отъехал от своего спутника. Эль, не видя ничего, начал кликать Кану ка: «Ахкани! Ахкани!», но Канук молчал. Эль, ворочаясь туда и сюда, не знал, куда ехать, и кликал долгое время своего спутника; наконец со слезами начал умолять его и звать к себе. Тогда Канук, подъехав к нему, сказал: «Ну что ты, о чем плачешь?» И с словом этим надел на себя шляпу, и тотчас туман исчез. Тогда Эль сказал Кануку: «Ну, Ахкани (мой зять и шурин), ты сильнее меня».

Потом Канук пригласил Эля к себе в гости, и когда они приехали на сказанный островок, Текиным, то Канук, между прочими угощениями, потчевал своего гостя пресною водою. Элю вода эта чрезвычайно понравилась, и он пил ее с ненасытимою жаждою и думал припросить, но стыдился.

После стола Эль начал рассказывать о своем происхождении и всю историю