– Я послан сюда, чтобы помочь вам сбежать, – напомнил я.

– Чтобы по дороге меня захватили его наймиты. Но у меня есть возможности, о которых ему не известно. Именно так я узнал о вторжении… и о другом пути бегства.

– Почему вы не сбежали раньше?

– Я ждал вас.

– Что делает меня такой важной персоной?

Он взглянул мне прямо в глаза:

– Я хочу, чтобы вы стали моим преданным союзником – до самой смерти. Или так, или никак.

– Допустим, вы добились этого.

– Вы понимаете, что будете подвергаться смертельной опасности с того момента, как мы отклонимся от сценария Ван Воука?

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Хорошо, – коротко сказал он. – Давайте продолжим.

Он прошел в ванную, взял с вешалки поношенную куртку и надел ее. Вид его стал чуть менее представительным, но этого было совершенно недостаточно. Пока он занимался этим, я заглянул в открытый сейф. Там лежал пакет официальных на вид документов, обернутый фиолетовой лентой, и рядом с ним – толстая пачка чего-то, весьма напоминающего деньги. Правда, рисунки и надпись были выполнены фиолетовыми чернилами – изображение льва и фраза «Законное платежное средство „Ластриан Конкорд“ для всех общественных и частных долгов». Еще в сейфе лежал плоский пистолет неизвестной мне системы.

– Что такое «Ластриан Конкорд», сенатор?

– Торговая компания, акциями которой я владею, – ответил он после секундного колебания. – Сейчас их валюта почти бесполезна. Я храню их как напоминание о своих неудачных финансовых решениях.

Он не наблюдал за мной, и я ловко переложил пистолет из сейфа в свой боковой карман. Сенатор стоял у окна, водя пальцами по серой металлической раме.

– До земли далеко, – заметил я. – Но, думаю, у вас в рукаве есть веревочная лестница.

– Кое-что получше, Флорин.

Я услышал тихий хруст, и рама открылась внутрь, как дверь. Снаружи не донеслось ни малейшего дуновения. За рамой, на расстоянии полуметра, оказалась глухая серая стена.

– Стены с двойными панелями, – сказал он. – У дома есть много особенностей, о которых Ван Воук понятия не имеет.

– Так каким был старый маршрут, сенатор? – спросил я. – Тот, который Ван Воук подготовил для вас?

– Есть официальный запасной выход. Задняя дверь ведет вниз, в гаражи. Охрана предположительно подкуплена и предоставит нам автомобиль. Этот путь не так удобен, но гораздо менее заметен для посторонних.

Он шагнул через фальшивое окно и тут же скрылся из глаз. Я собрался было последовать за ним, но тут в ухе защебетал сверчок.

Отличная работа, прошептал крошечный голосок.Все идет как надо. Оставайтесь с ним.

Я кинул последний взгляд на комнату и вслед за сенатором воспользовался его потайным ходом.

Мы очутились в саду, под гигантским хлопковым деревом. Кто-то потратил огромные деньги, чтобы пересадить его живым. Сенатор прошел между декоративными растениями к ряду привезенных из-за границы тополей, тянувшихся вдоль забора, достал из кармана куртки портновские ножницы и несколько проводков для перемычек. Ловко, даже профессионально, он проделал в оснащенной сигнализацией ограде лаз; мы пролезли через него и очутились на кукурузном поле, под звездами.

Когда глаза приспособились к их свету, выяснилось, что видимость не так уж плоха. Мы миновали поле, за которым оказался крутой холм. Сенатор обладал приличными альпинистскими навыками и, похоже, точно знал, куда направляется. Когда мы вскарабкались на гребень, он указал на север, где виднелось слабое свечение, и сообщил, что там, в шестидесяти километрах от нас, стоит город. Тут появился вертолет, освещавший прожектором верхушки деревьев. Вероятно, с более близкого расстояния инфракрасный детектор мог бы обнаружить нас, но мы находились среди лесистых холмов, где без труда могли затеряться.

Восхождение заняло минут десять и, по прикидке сенатора, вполне укладывалось в расписание. Мы спустились по противоположному крутому склону в узкую долину, разрезавшую дикую местность – ни дать ни взять след от сабельного удара, – и прошли несколько сотен метров на север, к ущелью, где было удобнее всего спрятаться, если бы возникла необходимость быстро скрыться с глаз. Сенатор протянул мне маленькую серебряную фляжку и квадратную таблетку.

– Бренди, – сказал он. – И усилитель метаболизма.

Я попробовал бренди, он был классного качества.

– Мне нравится, – признался я. – Роскошный побег из тюрьмы, чисто американский план.

Сенатор рассмеялся:

– У меня было много времени на подготовку. Еще три месяца назад я заподозрил, что Ван Воук и Совет сговорились. Я ждал, пока не убедился в этом.

– А вы точно убедились? Может, они знают, что вы не знаете, что знают они.

– К чему вы клоните?

– Может, этот побег – тоже уловка? Может, проход в двойной стене входил в их планы? Может, они наблюдают за вами прямо сейчас?

– Я с такой же легкостью мог отправиться на юг, а не к столице.

– Но у вас были причины пойти в этом направлении. Может, им известны эти причины.

– Вы просто гадаете, Флорин? Или…

– Если бы было это «или», я бы вам ничего не сказал.

Он снова рассмеялся – негромко, невесело, но все же рассмеялся:

– Где заканчивается эта цепь рассуждений, Флорин? Все не такое, каким выглядит, или именно такое? Нужно же где-то провести черту. Я предпочитаю думать, что у меня в голове – мои собственные мысли и они, по крайней мере, не хуже того, что мог бы придумать Ван Воук.

– Что произойдет после того, как вы встретите своих? О каких верных людях вы говорили?

– У них есть доступ к широковещательным сетям. Я появлюсь на тридео во всем мире и сообщу о сложившейся ситуации, что свяжет руки Ван Воуку.

– Или сыграет ему на руку.

– В смысле?

– Предположим, межпланетные захватчики – плод вашего воображения.

– Ничего подобного. Я уже говорил вам, Флорин, что у меня есть доказательства их существования.

– Если вы можете вообразить межпланетных захватчиков, то и доказательства могут быть воображаемыми.

– Если вы сомневаетесь в моем здравом уме, зачем вы здесь?

– Я согласился помогать вам, сенатор, но не обязан верить в ваши идеи.

– Правда? А ваша идея насчет помощи мне не может состоять в том, чтобы привести меня, как козленка на веревочке, прямо в лапы Ван Воука?

– Я просто рассуждаю, сенатор. У людей, знаете ли, действительно бывают иллюзии и галлюцинации. И люди верят в них. Почему вы считаете себя застрахованным от этого?

Он начал говорить резкие слова, но тут же прервался, покачал головой и улыбнулся: