По сути дела, распоряжения оккупационных властей в зоне оккупации, равно как и законодательные положения в свободной зоне, требовали, чтобы евреи сами заявляли о своем «неарийском» происхождении. Однако наиболее дальновидные из них, особенно если у них было преимущество в виде нетипичной фамилии, воздерживались от подобных заявлений. Но этой простой предосторожности следовало лишь незначительное меньшинство, и не только потому, что она была практически невозможна для людей с фамилиями Леви, Кац или Блок, но главным образом потому, что для здравого смысла простых смертных ужасные последствия переписи были совершенно невообразимыми. Во Франции положение зарегистрированных евреев постоянно ухудшалось вследствие ряда мер, принимаемых, с одной стороны, властями Виши, а с другой, — людьми Эйхмана. Прежде всего, речь идет, особенно во время первого года оккупации, об антисемитской пропаганде, увольнениях, отставках и конфискациях, так что возникла, особенно в Париже, особая порода жуликов и мошенников на почве этого антисемитизма.

Интернирование не заставило себя ждать. Под контролем бюро IV В 4 префектура полиции составила подробную картотеку. В мае 1941 г. около 3600 бывших польских и чешских евреев были арестованы и отправлены в два лагеря, организованных французской жандармерией в департаменте Луаре. Аналогичная операция была проведена в августе, и с этого времени возникло специфическое напряжение между администрацией Виши, не хотевшей интернировать и выдавать французских евреев, и людьми из IV В 4, в принципе враждебных к подобным нюансам и всегда действовавших в оккупированной зоне по собственному усмотрению.

Характерно, что парижский отдел IV В 4 не поставил в известность Виши, когда в декабре 1941 г. была арестована тысяча видных французских евреев, которые были отправлены в лагерь медленной смерти в Руалье около Компьена. В том же месяце евреев, содержавшихся в департаменте Луаре, перевели в лагерь Драней в предместье Парижа. Все тот же декабрь был отмечен вводом в действие в Польше вблизи Хелмно первого лагеря смерти. Однако в случае западных стран механизм депортации наталкивался на проблемы с транспортом, поскольку германский военный кризис, вызванный тяжелыми боями во время зимней кампании под Москвой и в других местах, вызвал и кризис снабжения и материально-технического обеспечения. Благодаря этому евреи Франции, а также Бельгии, Нидерландов и самой Германии получили многомесячную отсрочку. Более того, проблема транспорта стала постоянной, так что часто отдел IV В 4 не мог обеспечить отправку эшелонов согласно плану. Иногда же случалось, что эшелоны уходили не полностью загруженными из-за отсутствия жертв. В одном из подобных случаев в эшелоне, сформированном в Бордо, насчитывалось лишь 180 евреев.

В июле 1942 г. префектуре парижской полиции было поручено организовать массовые облавы для депортации иностранных евреев. Однако благодаря предупреждениям некоторых чиновников, сотрудничавших с Сопротивлением или просто гуманно настроенных, почти половина из намеченных 25 тыс. жертв смогла ускользнуть. В том же июле власти Виши со своей стороны передали немцам около 9 тыс. иностранных евреев, но в дальнейшем масштабы подобных операций сильно сократились. После протестов французской католической церкви летом 1942 г. и тем более после поражения под Сталинградом весной 1943 г. двойная игра политиков и чиновников на всех уровнях привела к тому, что люди Эйхмана не могли рассчитывать на содействие администрации и французской полиции, в том числе и в оккупированной зоне. Именно по этой причине, по крайней мере частично, общее число французских евреев, погибших в газовых камерах, не превышает 100 тыс. человек.

За исключением некоторых специфических особенностей, по той же модели, что и во Франции, развернулась охота на людей в Бельгии и Нидерландах. Однако в Нидерландах преследование евреев вызвало бурный протест. Голландский народ, имеющий славные традиции борьбы за свободу, оказал, пожалуй, самое сильное сопротивление холокосту: первые облавы привели в феврале 1941 г. к всеобщей забастовке докеров — факт, не имевший аналогов в странах, оказавшихся под немецким сапогом. Тем не менее нацистами было уничтожено более трех четвертей голландских евреев, тогда как во Франции эти потери составили около 30%. Прежде всего это объясняется географическим фактором: маленькие Нидерланды само свое название получили благодаря плоскому низменному рельефу. Во Франции же десятки тысяч евреев смогли найти укрытие в больших горных массивах, весьма удобных для партизанского движения. Следует также отметить, что — какова бы ни была моральная оценка французского соглашательства 1940–1944 гг. — сравнительная автономия Франции, увертывания Лаваля и всевозможные варианты двойной игры в целом также в значительной степени способствовали выживанию здесь евреев.

Аналогичная ситуация сложилась и в Дании: поскольку здесь не было оказано сопротивления немецким захватчикам и была сохранена прежняя власть, люди Эйхмана не могли действовать по своему усмотрению, так что более 90% датских евреев оказались спасены.

Еще более парадоксальное положение дел сложилось в фашистской Италии. В 1934 и даже в 1936 г. Муссолини иронизировал над расизмом Гитлера. После подписания «Стального пакта» в 1938 г. он был вынужден идти по следам фюрера, в том числе и в еврейском вопросе, и ввел антисемитское законодательство. Однако пока дуче оставался у власти, не могло быть и речи о депортациях. Престиж нации или диктатора часто являлся главным фактором спасения евреев. Более того, итальянское военное командование предприняло в 1941–1942 гг. на иностранных территориях, оказавшихся под его контролем (Южная Греция, Хорватия, Юго-Восточная Франция), меры по спасению евреев, не только запретив доступ на эти территории Эйхману и его подручным, но даже доходя до того, чтобы вырывать «неарийцев» из рук французских жандармов и хорватских усташей. Этому парадоксу был положен внезапный конец осенью 1943 г. после падения дуче и капитуляции Италии. Наступило время реванша: на территории марионеточной «Итальянской социальной республики» бюро IV В 4 смогло развернуться по своему усмотрению, вплоть до организации облав. Были арестованы более тысячи римских евреев прямо под окнами папы Пия XII, который в этот трагический день воздержался от публичного протеста.

На Балканах часть югославских евреев была уничтожена в первый же момент оккупации. В Болгарии царь Борис и его правительство ввели антиеврейские законы. Более того, было подписано общее соглашение с представителем бюро IV В 4, по которому для начала надлежало депортировать 20 тыс. евреев (из общего числа 50 тыс.). Но этот договор был выполнен лишь частично из-за спонтанных протестов населения, выразителем настроения которого был болгарский правящий класс и особенно духовенство.

В Греции, побежденной после героического сопротивления, основная часть ее 77 тыс. граждан-евреев, почти все из которых были древнего испанского происхождения (что достаточно характерно для всех балканских стран), жила в Салониках. Как и в других местах, здешним евреям сообщалось, что они будут направлены на «автономную территорию», созданную для них в Польше. Им рисовали такую радужную картину будущей жизни, что некоторые добровольно регистрировались для