Допив кофе, я посмотрел на часы. До визита к медикологу оставалось еще десять минут, но лучше прийти раньше. При его мании всех и вся подозревать опаздывать не следует.

Выйдя из дома, я направился к коттеджу медиколога, расположенному по левому ряду у центра платформы.

— Привет, соседка! — помахал рукой, проходя мимо лужайки, где Ютта и Куги играли с «летающей тарелочкой».

— Доброе утро, Вольдемар! — откликнулась Ютта. — Поиграть в бадминтон не желаете? Смотрю, после вчерашнего вы немножко подтянулись, Животик уменьшился… Продолжим спортивную терапию?

Куги с тарелкой в пасти стремглав подскочил ко мне и, подпрыгнув, чуть не насильно сунул ее в руки.

— К сожалению, ничего не получится, — развел я руками.

Куги, не отрывая напряженного взгляда от тарелки, повел за ней головой, присел в нетерпеливом ожидании, готовый мчаться за летящей целью вприпрыжку.

— Почему? — удивилась Ютта. — Насколько знаю, сегодня вы свободны.

— Был. Минут пять свободой наслаждался. Затем меня вызвал координатор и предложил направиться на поверхность для наблюдения за работой биокиберов.

— Что?! — растерялась Ютта. — Вы серьезно?

— Куда уж…

— А глупее он ничего придумать не мог? Например, звезды считать… Или овец пасти.

— К счастью, овец здесь нет, — попробовал я отшутиться.

— О! Здесь вы глубоко ошибаетесь. Если Сильвер захочет, Ктесий вам отару найдет!

Ютта попала в самую точку, подтвердив мои предположения, что без коммодора решение о моем направлении на поверхность Марауканы не обошлось.

— Что поделаешь, все предложения начальства сродни приказу, — кисло поморщился я. — А приказы, как известно, не обсуждаются… Кстати, как дела у вас? Нашел Эстасио фрагменты фантома?

Куги затеребил меня за штанину, требуя пустить тарелку. Я перевел на него взгляд, погрозил пальцем, поэтому выражения лица Ютты не увидел. Но тон ее ответа меня удивил.

— Нашел, — скучным голосом сообщила она. — Передал мне на анализ… Только это не фрагменты фантома, а кусочки обгоревшего волана.

Уж и не знаю, что необычного было в ее тоне — излишнее безразличие, сродни наигранному, что ли?

Ютта стояла на другом конце лужайки, метрах в пятнадцати, и отсюда рассмотреть выражение ее лица было невозможно. Да и поздновато я поднял глаза.

— Ладно, не буду мешать развлекаться, — сказал я и запустил в ее сторону тарелку.

Куги сорвался с места и во весь опор поскакал за планирующим диском.

— Счастливо!

— Удачного выпаса биокиберов! — иронично откликнулась Ютта, ловя тарелку.

К коттеджу Борацци я подошел за минуту до назначенного срока.

— Точность — вежливость королей, — сумрачно констатировал он, открывая дверь. — У вас, случайно, в роду не было никого голубых кровей?

На его лице, как печать, застыла вечная подозрительность и недовольство жизнью. Но теперь я понимал причину. Синдром отсутствия в крови алкоголя вызывает и не такие фобии.

— Бог миловал.

— Насчет бога — это вам к Хорхе Чивету, — поморщился Борацци. — Он у нас крупный специалист… А я человек приземленный, приверженец эволюционного развития, не ваяния человека из грязи… Валяние человека в грязи — понимаю, а вот наоборот?.. — Он передернул плечами. — Идемте в манипуляционную.

— Раздевайтесь! — приказал он, как только мы вошли в манипуляционную, прошагал к ложу всеобъемлющего диагноста и поднял крышку. — Затем ложитесь сюда.

— Ну уж нет! — категорически отказался я. — Мы вчера этот вопрос обсудили!

— Как же я буду подгонять экоранец под ваши индивидуальные характеристики?

— По моей медицинской карте.

— По данным медицинской карты нельзя достичь полной совместимости экоранца с вашим организмом. Индивидуальные характеристики, особенно в вашем возрасте, имеют склонность меняться, и если правильно не настроить экоранец, может наступить его отторжение с непредсказуемыми последствиями.

— Рустам, — укоризненно покачал я головой, — вот только профаном меня считать не надо. Понимаю, что возиться с настройкой экоранца по медкарте дольше, чем настраивать его напрямую. Но, повторяю, я не люблю медицинского сканирования — оно действует на мой вестибулярный аппарат. А что касается индивидуальных особенностей моего организма, то за месяц после обследования они не могли сильно измениться. Небольшие отклонения в настройке экоранец скорректирует сам.

— Все-то вы знаете… — недовольно пробурчал Борацци. — Садитесь в кресло и ждите.

Возился он с настройкой экоранца минут двадцать. Наконец отключил аппаратуру, открыл криокамеру и достал из нее подстроенный под меня экоранец с горящим на левой лямке красным огоньком.

— Честное слово, — недовольно процедил он, — в морге работать лучше.

— Это еще почему?

— Тамошние пациенты не привередничают, — мрачно осклабился медиколог. — Раздевайтесь по пояс.

В этот раз я не сопротивлялся и разделся. Борацци зашел со спины, ощупал под правой лопаткой мембрану имплантированного легочно-мембранного респиратора.

— Все нормально, — заключил он. — Надевайте.

Он помог мне просунуть руки в лямки и прилепил экоранец к спине. Будто ледышку припечатал.

— Ох, холодный! — поежился я.

— Не захотели настраивать на себе, теперь терпите! — злорадно заметил медиколог. — Через минуту почувствуете легкий укол под лопатку и больше никаких неприятных ощущений испытывать не будете. С правилами обращения с экоранцем знакомы?

— Нет, — соврал я.

— Нет никаких правил. Экоранец все делает сам. При входе в инертную атмосферу, обедненную кислородом или вообще без него, он самопроизвольно начинает дозировать кислород в кровь и извлекать углекислый газ. При выходе — отключается. Ресурс — тридцать суток в бескислородной атмосфере. Следите за сигнальным огоньком — когда зеленый начнет мигать, значит, ресурса осталось на сутки. На Мараукане можете ходить без шлема и перчаток, дышать аргоном, ничего страшного с вами не случится. Запомните главное — больше суток без шлема и перчаток находиться в атмосфере Марауканы не советую. Кожа тоже дышит, и может случиться асфиксионный спазм. Видели цвет лица коммодора?

— Серое? — удивился я. — Насколько знаю, это естественный цвет кожи колонистов Маннаэяры.

— Вот только мне сказки рассказывать не надо! — отрезал Борацци. — Я — практикующий медиколог с большим стажем и сумею отличить естественный цвет кожи от цвета кожи, не единожды перенесшей асфиксионный спазм.

— Это случилось уже здесь? — поинтересовался я.

— Нет. Когда бы он успел? А где именно, меня не интересует.