– Я скоро вернусь, – сказал он прежде, чем выйти, а я поймала себя на том, что всё это время почти не дышала. Мне очень хотелось верить в то, что всё может измениться, но и чувствовать себя дурочкой, если вдруг окажется, что всё ложь – не желалось.

Титов вернулся часа через три. Привёз роскошную корзину бордовых роз, от одного вида которых у меня отнялся дар речи.

– Это твоей маме, – пояснил он. – Ты готова?

Господи, он вправду не шутил, когда обещал отвезти меня к родным!

– Я сейчас! – выдохнула я и побежала собираться.

Быстро натянула джинсы и свитер. Волосы собрала в хвост, а косметикой пренебрегла вовсе. Всё для того, чтобы быть готовой максимально скоро, ведь мне совсем не верилось в то, что уже сегодня я увижу маму, папу и Мишу.

Да что там говорить… я так и видела, как спускаюсь к Титову, а он смеётся мне в лицо и говорит, что всё, сказанное им, всего лишь шутка.

– Поехали? – спросил он, когда я подошла.

– Поехали, – затаив дыхание.

И смогла выдохнуть с облегчением только когда мы вышли из дома и сели в машину.

Титов вёл сам, а я сидела рядом, смотрела на его чётко очерченный профиль и гадала, как воспримут мои родители встречу с ним. Они, в отличие от Миши, знали Севу очень хорошо. Оба, конечно, уже могли увидеть, скажем, мои фотографии в интернете рядом с Владом, или что-то подобное, поэтому я надеялась, что они готовы к этой встрече хоть отчасти.

– Ты на меня смотришь безотрывно последние минут десять, – тихо сказал Титов, и я поспешно отвернулась. Мы уже въехали в знакомый район, а это значило, что Влад действительно вёз меня к родителям.

– Тебе показалось, – отрезала я, отворачиваясь, и услышала, как муж хмыкнул.

У меня была ещё одна мысль не дававшая покоя. Конверт, тот самый, наличие которого так взбудоражило Ольгу. Я не знала, смогу ли забрать его сейчас, да и стоит ли это делать в принципе, но хотела убедиться, что он на месте, и я, или мама, не выбросили его в помойку.

– Идём? – спросил Титов, припарковав машину возле подъезда.

– Да. Только ты должен кое-что знать.

Я вышла на улицу и Влад захлопнул за мной дверцу. Он нахмурился, я же делала всё, чтобы унять отчаянно колотившееся сердце.

– Что? – уточнил он всё же и, взяв меня за подбородок, повернул лицом к себе.

– Мои родители очень хорошо знали моего погибшего мужа, – проговорила я и вновь увидела тот самый тёмный цвет, что уже замечала в глазах Титова. Впрочем, очень быстро он исчез, а на лице Влада появилась маска безразличия.

– И что? – с насмешкой поинтересовался он.

– И для них может быть огромным сюрпризом то, что я привела в дом нового супруга, точь-в-точь на него похожего, – отрезала я и, высвободившись, пошла к двери.

– Неужели я настолько на него похож? – донёсся мне в спину голос Влада.

– Ты даже не представляешь, насколько, – с горечью произнесла я и потянулась к домофону.

– Господи… Господи, Линочка!

Мама воскликнула и обняла меня так крепко, что я даже забыла, как дышать. Сзади нее маячил папа, на лице которого была написана неподдельная тревога. Но стоило ему посмотреть поверх моего плеча на Титова, как тревога исчезла, а вместо неё появилась смертельная бледность.

– Мама, папа, это Влад, – быстро сказала я, высвобождаясь. Вошла в квартиру и повернулась к Титову.

Тот улыбался так открыто и искренно, что не поверить в эти его качества мог только слепой.

– Влад? – уточнила мама дрогнувшим голосом.

– Да. Влад. Я тебе после всё объясню.

Титов в это время вручил ей корзину роз, быстро разулся, словно только и делал, что захаживал в гости к моим родным, скинул пальто и спросил:

– Тапочки надевать?

В его голосе, наряду с мягкостью, послышалась всё та же насмешка, что уже стала мне слишком знакомой.

– Не надевать, – отрезала я и кивнула в сторону двери в Мишкину комнату. – Брат у себя?

– Нет, уехал с друзьями куда-то, – ответил папа.

Он до сих пор был растерян, это виделось невооружённым взглядом. И с этим что-то нужно было делать.

– Мам… пап, а вы… ну, что-то знаете про меня и Влада? – осторожно уточнила, не совсем представляя, с какой стороны подойти к этому щепетильному делу.

– Ничего не знаем, – покачала головой мама, всё это время глядя только на Титова. Лицо её при этом то заливалось краской, то становилось бледнее мела. И я прекрасно понимала, почему именно.

– Тогда идёмте, – выдохнула я, и мы направились в гостиную.

Мама смотрела на Титова неотрывно, я даже начинала опасаться, что она вот-вот начнёт креститься. Папа тоже был в шоке, хоть и пытался всеми силами поддерживать беседу, затеянную Владом. Последний, кстати говоря, делал всё, чтобы показаться не тем, кем был. И из холодного расчётливого мужчины превратился в душку-зятя. Это тоже было моей головной болью. Наличие у моих родителей нового «родственника», о котором они не знали ни сном, ни духом.

– Линочка, помоги мне на стол накрыть, – сказала мама, когда в разговоре возникла пауза.

– Да, конечно, – кивнула в ответ и, проигнорировав красноречивый предупредительный взгляд Титова, пошла за матерью.

– Господи, откуда он? Кто он? – зашептала она, стоило только нам скрыться за дверями кухни.

Я вздохнула и села за стол. Конечно же, ещё заранее пыталась продумать, что и как сказать родным, но на деле всё оказалось гораздо сложнее.

– Его зовут Владислав Титов. Он… известный бизнесмен.

– Так…

– Мы познакомились не так давно.

– И теперь ты с ним живёшь? – нахмурилась мама.

Она достала тарелки и ножи, вынула из шкафчика салфетницу. В каждом мамином движении и предмете обстановке я видела то родное и близкое, чего мне так не хватало всё это время.

– Да, мам. Мы с ним… в общем, поженились.

– Господи! – снова воскликнула мама и опустилась на стул напротив. Она смотрела на меня так пристально, что мне даже стало не по себе. Но мыслей её прочитать я, естественно, не могла. Думает, что я скрывала Влада всё это время? Что ж, именно в этом на её месте я бы сама себя и заподозрила.

– Ох, доченька… Это из-за того, что он на Севика нашего похож?

Один бог ведает, чего мне стоило сдержать себя и не разрыдаться. Слёзы душили, в носу стало свербить. Наш Севик. Наш. Как же он мне сейчас был нужен!

– Я просто решила, что мне пора начинать жить дальше, – проговорила я те слова, за которые тут же себя возненавидела. Но какую ещё ложь сказать матери, я не знала. Пусть уж лучше думает, что всё происходит по моей воле и я пытаюсь жить счастливо, а не подозревает всякое.